Исход зверя. Логово зверя - [38]

Их было восемь человек: четверо хорошо одетых молодых людей и столько же девиц, одетых с вызовом, на грани фола, то есть, по сути, почти в неглиже, выставляющих напоказ все свои шикарные прелести. Впрочем, никого их одежда не шокировала, многие посетительницы клуба, пришедшие пораньше, одевались примерно так же. А вот вела себя компания не в пример шумнее и наглее. Мало того, она не признавала никаких норм поведения: парни лапали девиц, целовали, задирались и не обращали никакого внимания на остальных гостей клуба. Так как все дорожки боулинг-зоны были заняты, молодые люди начали вслух обсуждать играющих, швырять на дорожки пустые пивные банки, а когда охранники клуба вежливо попытались остановить их, парни решили просто согнать кого-либо с места. По-видимому, Громов и Пашин с женами показались им наиболее подходящими для демонстрации мускулов, и четверка подвыпивших парней решила оттянуться на них.

– Эй, вы, – развязно сказал один из молодых людей, с узким лицом и глубоко посаженными глазами, – это наше место, мы здесь постоянно играем, так что линяйте отсюда.

Громов и Пашин переглянулись и, не ответив на вызов, продолжили кидать шары, разговаривая со своими дамами так, будто подвыпившей компании не существовало.

– Эй, ты, борода, – нахмурился узколицый, задающий тон всей компании, – к тебе обращаются. Глухой, что ли?

Впоследствии Терентий, вспомнив недавнюю свою стычку в голицынском Доме творчества писателей с компанией таких же зарвавшихся недорослей, выяснил, что это был сынок одного из вице-премьеров правительства. А его спутниками были детки не менее высокопоставленных чиновников московской мэрии, среди которых неожиданно оказался и личный телохранитель Савагова, первого зама гендиректора ВВЦ.

Пашин продолжал спокойно беседовать с другом, повернувшись спиной к задире.

– Ну, бычара, ты сам напросился! – прошипел узколицый отрок и толкнул Пашина в спину, норовя свалить на дорожку боулинга. И промахнулся!

В следующее мгновение напарник Пашина одним движением перехватил руку узколицего, вывернул так, что тот вынужден был согнуться в полуприседе, и повел из зала. Ошалевшие собутыльники парня смотрели на него, открыв рот, затем бросились за ним… и были в течение трех секунд скручены Пашиным и самим Громовым. Все произошло так быстро, точно, изящно и тихо, что большинство присутствующих в зале даже не поняли, что происходит.

Пашин и Громов довели – каждый своих, по двое – молодых людей до выхода и вытолкнули за дверь.

– Не пускайте их сюда больше, – хладнокровно сказал Пашин подоспевшим охранникам клуба, – выпили, отдыхать мешают.

Вернувшись к ожидавшим их женам, Громов и Пашин снова начали бросать шары, беседовать, пить кофе и напитки, и прервавшееся было в этом уголке зала веселье покатилось дальше как ни в чем не бывало.

– Здорово они их! – кивнула на соседей Ира; глаза ее заблестели. – Это случайно не ваши сотрудники?

– К сожалению, нет, – покачал головой Ратников, поразившись интуиции девушки; в клубе находились почти все сотрудники группы Ратникова, хотя Ира вряд ли догадывалась об этом.

Но, как оказалось, инцидент на выдворении буянов не закончился. Позже Ратников выяснил, что главным инициатором скандала стал именно телохранитель Савагова, уязвленный той легкостью, с какой с ним справились двое не крутых на вид мужчин.

Не успели Ратников с Ирой обсудить проблему хамского поведения «повелителей жизни» – точки зрения обоих на эту проблему совпадали в главном – «пресекать!» – как в клуб ворвались какие-то вооруженные люди в камуфляже. Они сразу же целенаправленно подскочили к Пашину и Громову, навели на них и на их подруг пистолеты-пулеметы, заставили лечь на пол лицом вниз.

Ратников видел, что оба объекта наблюдения несколько мгновений колебались, прежде чем выполнить требования спецназа (это был ОМОН Центрального административного округа Москвы, Терентий знал некоторых его офицеров), и в душе у него шевельнулось чувство досады, так как, на его взгляд, ни Пашин, ни Громов ни в чем виноваты не были. И, наверное, могли бы справиться с шестеркой спецназовцев, несмотря на невыгодность положения и отсутствие оружия.

Шум в клубе стих.

– По какому праву? – поднял голову со скрещенными на затылке руками Пашин. – Я могу позвонить адвокату?

– Ты сейчас кровью умоешься, пидор! – приглушенно рявкнул омоновец в маске, ударив его прикладом пистолета-пулемета по затылку. – Лежать!

Вскрикнула красивая девушка, спутница Пашина, попыталась встать и броситься к нему, но второй омоновец толкнул ее в спину и снова заставил лечь.

– Еще раз тронешь – покалечу! – тихо пообещал ему Пашин. – Кто командир? Пусть подойдет.

Омоновец в маске снова ударил его прикладом, и в то же мгновение пистолет-пулемет чудесным образом вылетел у него из рук, а сам он грохнулся на спину от незаметного неопытному глазу, но сильного и точного удара. Пашин перехватил автомат второго омоновца, а вскочивший Громов выкрутил оружие у третьего и направил ему же в лоб.

– Стоять! – звучным голосом, от которого вздрогнули все гости клуба, выговорил Пашин. – Кто командир?!

Из-за спин согнувшихся омоновцев вышел командир подразделения со звездочками старлея, огромный, мощный, в черном берете. Автомат он держал в руке как игрушку.