Исход - [21]
Они совершенно изувечили мое тело, разорвали кожу, вывернули сухожилия, выпотрошили брюшную полость, разорвали крючьями, разбили внутри все кости. Мое тело висит на дыбе, подвешенное за ребро крюком, уже мертвое. Про меня забыли, давно прошли рефлексы, сокращения мышц, кал и кровь перемешаны на полу. Они распускают узел на веревке, мои останки падают в лужу органической грязи. Из меня, прямо изнутри, из живота откуда-то, выходит маленький, белый, пушистый песик, шпиц, может, или маленькая лайка, кругленький и деловитый. Он выходит из меня, не испачкавшись кровью, виляет хвостиком и ластится к высоким сапогам палачей, лижет их огрубевшие от убийства руки теплым розовым язычком.
«Из черной резины сделана власть!» - кричит худенькая девчонка, вся в иглах, шипах, хрупкая, как маленькая пробирка с кислотой. Четыре сотни человек подхватывают ее крик и превращаются в какое-то единое месиво человеческих отбросов, океан ненависти и экстаза. Все валятся друг на друга, в несколько рядов, сверху вниз, на бетонный пол из карманов летят пистолеты, ракетницы, тесаки, заточки. Все бессмысленно, теперь все можно. Час назад у метро сильно порезали одного нашего друга, еще не ясно, выживет он или нет, все на взводе, кровь кричит и мечется. Из зала – цеха заброшенной бумажной фабрики, - люди волнами льются на улицу, перекатывают через заграждения, блокпосты, смывают своим течением всю стеклотару, доски, железные прутья, камни, которые попадаются на дороге. Бесконечная толпа течет вниз по улицам, туда, где в ночных искрах ларьков виднеется старая станция метро. Никто не верит, что это конец, никто не хочет в это верить. Ненависть. У метро никого, поток, с шумом и треском заливается под землю – под беспомощные хлопки турникетов, на которые никто не обращает внимания.
Когда большая часть народа уже спустилась на станцию, и люди держали электропоезд, в ожидании остальных, произошел тот знаменательный инцидент. Люди, порезавшие нашего друга, зачем-то снова пришли на ту же станцию метро, увидели тех, кто замешкался на входе, и начали их убивать. Нападавших было человек 30, они явно не рассчитали своих сил, - толпа, будто вакуумом, засосала их вниз по эскалаторам, прямо в самое жерло ада. Тут все, конечно, ебанулись. Началась бойня, в ход пошло все – пистолеты, газ, ножи, стройматериалы, металлические заграждения, части эскалаторов. Особенно запомнились стеклянные плафоны, - их разбивали на длинные острые осколки, - кровь полилась рекой. Поезда прекратили движение по линии, обыватели вжались в спинки кресел, когда на их глазах людей превращали в кровавый фарш. Менты заперлись в своей каморке, выжившие бросались к ним, надеясь найти у них укрытие, им в ответ сквозь щель светило дуло автомата.
Не щадили никого, части нападавших удалось, поначалу, смешаться с толпой на станции и проникнуть в вагоны остановленных поездов. Они пытались скрыться среди обывателей – бойня зашагала по вагонам. Один уже присел на лавку между испуганными пенсионерами – его нашел Саша, Саша был пьян.
«Крот! Да это ты! Опа, пацаны, этого не трогать! Эту мразь мы возьмем с собой, Ваня, иди сюда!». В прошлом году Крот опасной бритвой раскроил Ване голову…
«Мне все равно», - на удивление спокойно отвечает тот, - это все уже не важно, делайте со мной, что хотите. У меня уже вскрыты вены, через несколько минут я умру». Действительно, тут все заметили, что вся скамья и пол под ним залиты кровью, обильными потоками хлестала она из его рукавов. Все подивились находчивости Крота, отпиздили его до бессознания и выкинули на следующей станции.
Той же ночью, больше двадцати человек улеглись на полу у меня в квартире, а я все ждал, когда мне отзвонится парень, которого мы послали в ОВД, посмотреть, что с нашими задержанными. Наконец начинает пищать мобильный, я нажимаю кнопку.
«Алло. Это капитан милиции такой-то. Мы взяли твоего пацана, теперь тебе не уйти, сейчас ты приедешь к нам сам и сдашься с повинной» - орут из трубки.
«Пошел на хуй» - отвечаю я и выключаю телефон.
В Евангелии есть такой момент, когда Иисус въезжает в Иерусалим на осленке в Вербное Воскресенье. Он просит найти ему осленка, которому нет и года и он еще привязан к матери, и хочет въехать в город, где его ожидают толпы людей, как нового царя, верхом на нем. Я недавно ездил на Афон и видел там таких ослят. Они просто очаровательные, маленькие, пушистые, почти плюшевые, с огромными глазами. Триумфально въезжать в город на таком — все равно, что ехать на мягкой игрушке. Господь как бы говорит им всем, тем, кто выстроился встречать его с пальмовыми ветвями: «Опомнитесь, зачем вы пришли, успокойтесь. Чего вам от меня надо? Вы все сошли с ума, чего вы хотите, чтобы я сделал?? идите по домам, дуроплясы!»
На самом деле, я съебался не после погромов, массовых драк в клубах и боен в метро. И не после сотен звонков, охуевших голосов, дурацких задержаний и бесконечных допросов. И не после того, как четыре или пять тяжких эпизодов наконец соединили в одно дело и высокие чины заволновались не на шутку. И не после того, как СМИ начали беспрерывно нести безумный бред о войне группировок и подпольных военизированных организациях, а новости о нас каждую неделю достигали вершины рейтинга. И открытое письмо депутата в генеральную прокуратуру и ФСБ тоже не при чем.
Много лет назад группа путешественников отправилась в «тур обреченных» в Ад, штат Техас. Вскоре после их судьбоносного путешествия город был обнаружен техасским полицейским-спецназовцем Гарреттом Паркером. За проявленный героизм, Гаррет был повышен до Техасского Рэйнджера. С того рокового дня прошло более десяти лет. Но что-то ужасное происходит снова.Сначала бесследно исчезали водители, а теперь из Эль-Пасо в рекордных количествах исчезают дети. Гарретт отправляется обратно в этот район для расследования.
Был жаркий день в Вирджинии, во время Великой Депрессии, когда автобус сломался на пустынной лесной дороге. Пассажирам было сказанно, что ремонт продлится до завтра, так что… Что они будут делать сегодня вечером? Какая удача! Просто вниз по дороге, расположился передвижной карнавал! Последним человеком, вышедшим из автобуса, был писатель и экскурсант из Род-Айленда, человек по имени Говард Филлипс Лавкрафт…
Высокий молодой человек в очках шел по вагону и рекламировал свою книжку: — Я начинающий автор, только что свой первый роман опубликовал, «История в стиле хип-хоп». Вот, посмотрите, денег за это не возьму. Всего лишь посмотрите. Одним глазком. Вот увидите, эта книжка станет номером один в стране. А через год — номером один и в мире. Тем холодным февральским вечером 2003 года Джейкоб Хоуи, издательский директор «MTV Books», возвращался в метро с работы домой, в Бруклин. Обычно таких торговцев мистер Хоуи игнорировал, но очкарик его чем-то подкупил.
Два великих до неприличия актерских таланта.Модный до отвращения режиссер.Классный до тошноты сценарий.А КАКИЕ костюмы!А КАКИЕ пьянки!Голливуд?Черта с два! Современное «независимое кино» — в полной красе! КАКАЯ разница с «продажным», «коммерческим» кино? Поменьше денег… Побольше проблем…И жизнь — ПОВЕСЕЛЕЕ!
Книга? Какая еще книга?Одна из причин всей затеи — распространение (на нескольких языках) идиотских книг якобы про гениального музыканта XX века Фрэнка Винсента Заппу (1940–1993).«Я подумал, — писал он, — что где-нибудь должна появиться хотя бы одна книга, в которой будет что-то настоящее. Только учтите, пожалуйста: данная книга не претендует на то, чтобы стать какой-нибудь «полной» изустной историей. Ее надлежит потреблять только в качестве легкого чтива».«Эта книга должна быть в каждом доме» — убеждена газета «Нью-Йорк пост».Поздравляем — теперь она есть и у вас.