и войны, как метода разрешения политических разногласий.
Я работаю на политиков и военных. Я работаю на войну. Я мог бы отказаться, но что бы изменилось? Высокие технологии — мое призвание. Именно на том месте, где я нахожусь, я могу максимально себя реализовать. Все мы стремимся к совершенству. По крайней мере, у меня иначе просто не получается.
Очень больно осознавать, что каждая частица твоего кода потенциально отнимает жизни ни в чем не повинных людей. Выходит, что я — убийца. Не больше, не меньше. С этим крайне сложно жить.
Мне необходима отдушина. Альтернативный объект приложения моих умений. Моего таланта.
Наблюдая за моими персонажами (каждый из которых в какой-то степени я), я отвлекаюсь от реальности. Изменяя настройки, я корректирую направление. Каждый сеанс играет новыми красками. Каждый раз — альтернатива. Если желаешь, можно назвать это созерцанием себя в параллельных вселенных. Каждый из Винеров страдает по своим причинам. И знаешь, видя это, я не чувствую себя одиноким и успокаиваюсь…
— Разве ты не находишь это в высшей мере эгоистичным? Ведь причиной их страданий по большому счету являешься только ты.
— Полноценно ощутить только я и могу, скорее всего. Я ведь говорил о защитном механизме? Так вот, его действие двояко. Основная его функция — защитить от перегрузок систему. Он включается, когда возникает большая вероятность рефлексии, самоанализа персонажа. Помимо огромных нагрузок на процессоры, существует угроза изменения существенной доли исходного кода. То есть программа может стать совершенно непредсказуемой. Я не могу позволить такой риск…
Другая сторона защитного механизма, как ты уже поняла — ограждение, защита самого персонажа. Без полноценного самосознания трудно ощущать душевную боль всерьез, по-настоящему. Я понимаю, все это звучит дико. Язык несовершенен…
Винер умолк и опустил голову. Он ждал.
— Сегодняшний Винер был очень похож на тебя, — тихо сказала Мари.
— Сегодня я подключил самый слабый защитный механизм.
— Ради меня?
— Да.
Мари подошла к нему и, запечатлев на его губах нежный поцелуй, укуталась в его объятиях.
— Послушай, а что его ждет?
— Скорее всего, новая комната. Только он будет помнить.
— Мне не хочется, чтобы ты страдал, — прошептала она.
— У тебя еще есть возможность внести изменения.
Мари протянула руку и легким прикосновением указательного пальца отменила сохранение результатов, завершив сеанс.
— Почему ты так долго не знакомил меня с этим проектом?
— Я не знал, как ты отреагируешь. Боялся проиграть. Я ведь уже… Ты понимаешь?
— Не будем об этом вспоминать, хорошо?
— Хорошо. Но, в любом случае, это ведь нелепо, когда Винер проигрывает?
— Ты выиграл.
Мари улыбалась. Винер вглядывался в ее глаза. Расшифровать их код мог только он.
