Ищущий убежища - [37]

– Светлые волосы, зеленая туника и мусульманский меч?

Клерк кивнул.

– У него была серая лошадь с черным пятном на глазу. И он ночевал в этой таверне.

– Что-то около десяти дней тому?

– Да, кажется, немногим менее двух недель.

Фитцхай, подносивший цыплячью ногу ко рту, остановился.

– Я его знаю. Так говоришь, он умер?

– Его закололи кинжалом в спину.

Томас почувствовал, что поведение собеседника изменилось. Он более не был беспечным и уверенным в себе – теперь он выбирал выражения и настороженно наблюдал за клерком через стол.

– Так вы говорите, что знали его? – повторил Томас.

Фитцхай бросил обглоданную кость на стол.

– Ну, должно быть, я видел его где-нибудь ранее, – туманно ответил он. – По твоему описанию, он такой же крестоносец, как и я сам, – это несомненно. Но таких сотни.

– А имени его вы не знаете?

– Откуда мне его знать?! Как я могу отличить одного рыцаря от другого – после отъезда Ричарда они уже три года по одному возвращаются домой.

Томас видел, что Фитцхай пытается увильнуть от прямого ответа.

– А сами вы давно вернулись? – спросил он.

На это здоровяк смог ответить с большей уверенностью.

– Пять недель назад. Я переправился из Арфлера в Саутгемптон в начале октября. За два месяца проехал через всю Францию от Марселя. – Он немного подумал. – Задолго до того, как убили этого человека.

Клерку было непонятно, зачем Фитцхай это добавил. Он попытался продолжить расспросы, предположив, что его собеседник, вероятно, мог встречаться с убитым либо в Святой Земле, либо во время долгой дороги домой, но рыцарю это решительно и бесповоротно не понравилось.

Он залпом проглотил остатки эля и поднялся на ноги так резко, что скамья, на которой он сидел, с грохотом перевернулась на пол.

– Послушай, я спас твою шкуру, но на этом и покончим. Я не желаю иметь никаких дел с законом или тратить время на опознание трупа. Я хочу держаться подальше от шерифов и коронеров. Поэтому я желаю тебе спокойной ночи и советую не разгуливать по темноте. – Фитцхай взял с края стола перевязь с мечом, прицепил ее к поясу и направился к двери.

Глава восьмая, в которой коронер Джон спорит с шерифом

К полудню следующего дня Джону доложили о событиях в Хоунитоне. Он был занят уроком чтения в монастырской часовне и, выходя из ворот собора в середине утра, застал поджидавших его Томаса и Гвина в привратницкой.

Перед отъездом из Хоунитона писарь, боязливо дожидавшийся, пока полностью не рассветет, осмотрел место вчерашней стычки. К своей превеликой радости, он обнаружил жалкие монеты, потерянные им накануне, лежащими в грязи рядом со зловещим пятном крови, которая, несомненно, пролилась из раны, нанесенной мечом Фитцхая одному из грабителей.

Джон молча восседал за столом, слушая приукрашенное повествование Томаса об ужасном нападении и его храбром сопротивлении грабителям, которых, в конечном итоге, оказалось никак не менее чем четверо. В конце рассказа писарь осенил себя крестным знамением и выжидающе уставился на коронера – в надежде уловить признаки сочувствия.

Темная ястребиная фигура на другом конце стола не пошелохнулась.

– И ты позволил этому человеку уйти, не спросив ничего, кроме имени?

Томас попытался изобразить обиду, однако ноющая шея и бегающие глаза помешали ему достичь должного эффекта.

– Он просто встал и ушел, как только я попытался допросить его. Сказал, что не хочет иметь никакого дела с законом. Но я уверен, что он знал мертвеца, – вначале он сам так и сказал.

Гвин, восседавший на деревянном ящике в противоположном углу маленькой комнатушки, многозначительно хмыкнул.

– Нужно было мне ехать в Хоунитон, а не ему. Кажется, в Эскалоне я слышал о каком-то Фитцхае, примерно за неделю до нашего отъезда из Палестины, но не могу припомнить, как он выглядит.

Джон нетерпеливо поднялся и подошел к узкому окну в стене, из которого открывался вид на внутренний двор монастыря.

– Что этот Фитцхай делал в Хоунитоне? Он ночевал в таверне?

Томас заерзал на стуле.

– Я спрашивал у хозяина. Он не пожелал ответить мне, сказав, что это не мое дело.

Джон пересек комнату и остановился рядом с Томасом, нависая над малорослым писарем, как башня.

– Итак, мы его упустили. Наш единственный свидетель вот так вот запросто встал и ушел. – Коронер повернулся к Гвину, чьи рыжие волосы горели в неведомо как прорвавшемся в комнату солнечном луче. – В окрестностях живут какие-нибудь Фитцхаи?

Гвин пожал массивными плечами.

– Не слышал. Но что касается норманнских родов, я не знаток. – Легкое ударение на слове «норманнских» было неуловимым признаком исконного возмущения, до сих пор не улегшегося среди коренных обитателей острова, независимо от того, были они саксами или кельтами.

Джон присел на край стола, который угрожающе скрипнул.

– Тогда мне придется просить помощи у шерифа. Он должен знать все благородные семейства в своих владениях. Я думал, что тоже знаю, но это имя для меня незнакомо. – Джон встал с протестующего стола и направился к выходу. – Томас, ты знаешь имена людей, которые участвовали во вчерашнем дознании. Изложи все на пергаменте, в обычной манере письма. Тостиг заключен под стражу и ожидает суда, а за Эдредом из Доулиша будет ходить его обидчик, как только святая сестра решит, что его можно перевезти.