Ищите и найдете - [61]

Иосиф Антонович поклоном показал, что все это очень хорошо.

— Но вернемся к вашему рассказу, — проговорил Грубер.

Пшебецкий опять поклонился.

— Вернувшись домой от Авакумова, — начал он опять, — я сейчас же велел заложить карету и послал за доктором Трофимовым под предлогом, что якобы нуждаюсь в медицинской помощи.

— Это называется действовать быстро! Я это люблю! — одобрил Грубер.

— У меня был, — подхватил Пшебецкий, — отличный предлог, чтобы пригласить этого господина к себе, несмотря на поздний час: он называет себя доктором, а доктора можно звать к себе в какое угодно время, даже и незнакомого.

— Ну, и что же, он приехал к вам?

— Представьте себе, приехал… и попался в ловушку!

— Каким образом?

— Я его велел провести в свою приемную комнату и велел сказать, что сейчас выйду к нему и прошу его подождать немного. Лампа на столе и кресло у стола были у меня заранее так поставлены, что можно было сесть не иначе, как спиною к двери; и он сел. Этого мне было достаточно… Я стоял за дверью и следил за ним через слегка раздвинутую гардину. Трофимов, разумеется, не мог подозревать это. Когда он сел, я потихоньку сделал шаг вперед и протянул к нему руки, потом стал приближаться к нему. Трофимов был захвачен мною врасплох, и, когда я к нему подошел, он спал в несомненном состоянии гипноза. Я торжествовал. Для нас это важно, потому что теперь один из иллюминатов поддался наконец моему гипнозу и уже стал в моих руках послушным орудием. Загипнотизировать трудно в первый раз, но впоследствии не требуется никаких усилий, и человек, однажды загипнотизированный, уже не может противиться силе. Таким образом, этот Трофимов, когда бы я ни пожелал, впадет в новый транс и будет послушен мне.

— Прекрасно! Это в будущем, а в настоящем-то что же?

— В настоящем вот что! — продолжал Пшебецкий. — Я приказал Трофимову говорить, и он мне все сказал: сказал, что он принадлежит к обществу перфектибилистов, то есть иллюминатов, и что ему поручено наблюдать за дочерью графа Рене и вырвать ее из наших рук… то есть это он так сказал: "Вырвать ее из наших рук…"

— Все равно, дело не в выражениях… Продолжайте!

— Ему было указано, что она помещена нами у старика Авакумова…

— Кем указано?

— Из Германии. Глава их братства находится там, и оттуда идут все распоряжения…

— В каком городе? — с живостью спросил Грубер.

— Разве вам это не известно?

— Нет. Мы знаем, что иллюминаты появляются то там, то тут, часто мешают нам; в их действиях видна одна общая руководящая нить, но где начало этой нити, мы до сих пор распознать не могли.

— А я не догадался спросить у Трофимова название города; меня интересовало другое.

— Напрасно! Название города очень интересно и важно для нас.

— Теперь нет ничего легче узнать его. Лишний гипноз Трофимова, и я ручаюсь вам за получение всех сведений об иллюминатах, какие вы только пожелаете! Вы мне дайте только вопросный листочек, и я заставлю его отвечать по пунктам.

— Хорошо! — согласился Грубер. — Что ж вам рассказал Трофимов?

— Он вошел к Авакумову в доверие в качестве доктора и делал ему впрыскивание из свежей человеческой крови.

— Это для возвращения молодости?

— Да, есть мнение, которое рекомендует этот способ.

— И неужели он помогает? — с видимым любопытством спросил Грубер.

Пшебецкий пожал плечами.

— Говорят! Впрочем, что касается Авакумова, то он умер от этих впрыскиваний.

— Но дочь графа Рене он отправил куда-то еще до того, как слег в постель?

— В ее отправке участвовал сам Трофимов, и он в своем гипнозе сказал мне, где она находится. Она отправлена на север, в Финляндию, в небольшую деревушку, где живет со старухой немкой, которой она поручена.

— Вы знаете название деревушки?

— Ну, конечно! Знаю и название, и подробное описание дороги до нее!

— Хорошо! Что же вы намерены делать?

— Я заставлю Трофимова написать старухе, чтобы она немедленно возвращалась в Петербург, сам сяду в экипаж, поеду с этой запиской и привезу сюда молодую девушку.

— План прост и недурен.

— Только то и хорошо, что просто.

— Во всяком случае, — заключил Грубер, — от временного исчезновения молодой девушки мы ничего не потеряли, а, напротив, как будто выиграли…

— Еще бы не выиграли! — воскликнул Пшебецкий. — Теперь мы разведаем всю подноготную иллюминатов и сумеем ударить в самое гнездо их.

— Amen! — сказал опять Грубер, сложив на груди руки и подняв глаза кверху.

LXX

Госпожа Драйпегова получила в Митаве известие о смерти отца с нарочным, который скакал без устали и без отдыха на почтовых и в двое с половиной суток добрался до Митавы.

Она сейчас же собралась и объявила доктору Герье, что они уезжают в Петербург.

Герье был очень рад этому. Он обещал графу Рене следить за Драйпеговой, явившейся в Митаву к французскому королю под видом преданной ему женщины, но на самом деле желавшей предать его, короля.

Такая задача оказалась очень трудною для доктора. Драйпегова ничего не говорила с ним о своих делах. Она была принята королем в аудиенции, но в чем состояла эта аудиенция и что говорилось на ней, доктор не знал. Сам же он ни выпытывать, ни разузнавать не был в состоянии, потому что чувствовал себя совсем не способным к этому. Отъезд из Митавы развязывал ему в таком случае руки и освобождал от принятой на себя обязанности.