Ищите и найдете - [56]

— Так что, — проговорил Варгин, — этот обескровленный молодой человек — это их работа?

— Нет, в данном случае иезуиты виноваты только косвенно, а главная вина лежит на этом безбожном старике Авакумове, который, впрочем, теперь, вероятно, уже покончил земные счеты.

— Успокой ты меня, пожалуйста! — стал просить Варгин. — Расскажи мне про этого несчастного молодого человека, над которым ты сам производил препротивную операцию.

— Для этого, то есть для того, чтобы ты понял все как следует, — начал объяснять Трофимов, — нужны были бы некоторые познания… Впрочем, я постараюсь втолковать тебе, что смогу… Старик Авакумов был один из тех безумцев, которые соблазняются учением так называемой "черной магии", или «чернокнижием». У этого отвратительного учения есть свой ритуал и своя практика, в которой человеческая кровь играет и играла с незапамятных времен первенствующую роль. Убийство, обставленное гнусными обрядами, составляет необходимую принадлежность ритуала этих безумцев. Между прочим, они верят, что человеческая кровь способствует продлению и поддержанию жизни. В Древнем Риме времен императоров были в ходу ванны из свежей человеческой крови, для чего убивали рабов. То же самое проделывали и в средние века, и даже сравнительно еще недавно во Франции, во времена регентства, когда сам регент пользовался этими ваннами. Также верят и в то, что кровь, перелитая непосредственно из жил молодого человека к старому, дает этому старому молодость и долговечность. Старик Авакумов желал испытать на себе такой способ телесного возрождения и жертвою для этого обрек молодого человека, тайно помещенного в его доме иезуитами на его попечение.

LXIV

— Значит, Авакумов обрек его на смерть? — спросил Варгин.

— Да, но этим он не смущался! — сказал Трофимов.

— Но разве он не боялся ответственности?

— Молодой человек был поручен ему тайно, и он находился в полной его власти.

— Все-таки он был поручен иезуитами?

— Они мало заботились о нем и, может быть, ничего не имели бы против, если бы его не стало. С этой стороны Авакумов не тревожился и знал, что ему никаких хлопот не будет. Он действовал, вполне уверенный, что его дело останется безнаказанным… Но тут явился к нему я…

— А-а! — проговорил со вздохом облегчения Варгин. — Так он до тебя начал выбирать кровь из этого молодого человека?

— Да. Я явился к Авакумову под видом доктора, который готов помогать ему в его операциях, иначе я не мог бы иметь доступа к его жертве и спасти ее из рук Авакумова.

— И ты все-таки добровольно проделывал впрыскивания старику кровью живого человека?

— Да, потому что это было не только полезно, но необходимо именно этому живому человеку. Слыхал ты когда-нибудь о системе лечения доктора Месмера?

— Слыхал! — ответил Варгин.

— А знаешь, в чем она состоит?

— В магнетизме.

— В магнетизме, это правда! Но есть много способов, чтобы применять его, и вот один из таких способов состоит в следующем: больного гипнотизируют, то есть заставляют его заснуть, внушая ему сон ясновидения, и в этом ясновидении он сам называет свою болезнь и сам указывает средства к ее излечению, так что врачу остается только тщательно и неуклонно применять эти средства. В парижской клинике был уже случай, когда больной чахоткою предписал себе кровопускания столь частые, что он находился в таком же состоянии, в каком находится теперь молодой человек, которого ты видел. Доктора-академики сильно сомневались в благополучном исходе, и только один молодой последователь Месмера взял на себя всю ответственность и продолжал делать кровопускания, время от времени гипнотизируя больного и спрашивая его указаний. Больной ослабел до полного истощения, и, когда потребовал еще нового кровопускания, самый ярый последователь Месмера усомнился, хотя все-таки исполнил требования больного. И больной не только оправился от бессилия, но и выздоровел вполне от своей болезни. Этот факт засвидетельствован официальными врачами парижской клиники и удостоверен печатно.

Трофимов достал из шкафа книгу, перелистал ее и показал печатный протокол, подписанный парижскими врачами и подтверждающий его слова.

— Не будь этого свидетельства, — продолжал он, — я, может быть, не решился бы произвести такой рискованный опыт. Но случай в парижской клинике показал целесообразность такого лечения. Когда старик Авакумов, приняв меня в свои сообщники, допустил меня к молодому человеку, я попросил оставить меня с ним и, легко вызвав у него сон, спросил, чем мне лечить его от кровопусканий, которые делал ему Авакумов до меня. Больной отвечал, что от кровопусканий ничем лечить его не нужно, но что они сами составляют для него лечение, и только они могут спасти ему жизнь. Больной потребовал, чтобы они продолжались. Тогда, вместо того чтобы тем или другим способом вырвать молодого человека из рук Авакумова, я оставил его в заключении и, вспомнив парижский случай, смело продолжал делать кровопускания, наполняя свежею кровью шприц и впуская ее Авакумову, как он сам требовал этого. Я знал, что Авакумов отравляется зараженною кровью, уговаривал его перестать, но тот настаивал, вместе с тем ища для себя другой жертвы, то есть сильного и крепкого молодого человека. В безумстве своем Авакумов заманил к себе в подвал…