Ищи ветер - [39]

Жил я в хибаре на берегу, на самой окраине поселка, насчитывавшего ни много, ни мало, триста жителей. Не дом, а недоразумение — одна большая комната на сваях, зато снял я его, можно сказать, даром, с задатком в пятьдесят долларов. Хозяйка вроде бы прониклась ко мне доверием — я подозревал, что это христианское милосердие в ней говорило. Под «всеми удобствами» подразумевались туалет, газовая горелка, сетка от комаров и, разумеется, вентилятор. Стоит упомянуть еще гамак и вид на узкий залив, именуемый Кривым озером.

С Дереком мы поладили. А через несколько недель, когда он свыкся с мыслью, что я и завтра приду на работу, даже подружились. Он познакомил меня со своей женой Джанин и двумя мальчишками, приглашал обедать, несколько раз мы вместе ездили в Новый Орлеан. Я находил, что он с чудинкой, он — что я с заскоками. Разговаривали мы мало. И он никогда не спрашивал, откуда я такой взялся.

Выматывался я, конечно, сильно, но работа мне, как ни странно, нравилась. Задыхаться от жары, драить кастрюли, обжигаться и томиться однообразием — во всем этом было что-то гипнотическое. Я сосредоточивался на мелочах — румяный гамбургер, чистый котелок, стойка без единого пятнышка, — только так можно было справиться и не свихнуться. Меня устраивала эта запрограммированность, дававшая ровно столько свободы творчества, сколько мне требовалось. Я добавил в меню омлет по-мексикански и похлебку из даров моря, которой весьма гордился. Себестоимость, правда, была высокая, и патрон морщился, но мой супчик пользовался спросом.

Как-то в середине лета Дерек пригласил меня провести выходной на катере; его старенький «Крис Крафт» с тарахтящим мотором и трухлявыми панелями красного дерева именовался «Вуду Чайл», в память о Хендриксе. Пригласил, по правде сказать, потому, что его двоюродный брат Морис подался на заработки в Техас и Дереку не с кем стало рыбачить. Коротать день в одиночку в Мексиканском заливе, накачиваясь пивом, ему не улыбалось, а я оказался под рукой. Обычно по воскресеньям мы с «Бьюиком» уезжали в балки-«байю» и колесили по разбитым дорогам, то и дело увязая в болотах. Я останавливался, где придется, подкреплялся в закусочных подозрительными блюдами и пытался заговаривать по-французски с впавшими в детство стариками — безуспешно. Наверное, надо было забраться подальше на запад. Чтобы убить время, я покупал одноразовые фотоаппараты. По одному на день, а в воскресенье — три. Их уже валялось в машине сорок семь — это когда я в последний раз считал. В магазинчике Шелл-Бич изучили мои привычки и, увидев меня у кассы, без вопросов добавляли к покупкам пачку «Мальборо» и «Фуджи Квикснэп».

Воскресенье выдалось самое подходящее для выпивки на воде. Маслянистое море, раскаленное солнце, холодное пиво. Дерек с ленцой крутил штурвал, водрузив на голову непомерно большую адмиральскую фуражку. Я называл его шкипером, и он был доволен. Глядя на него, я начал понимать, почему так дороги ему эти воскресные дни. По воскресеньям Дерек был сам себе господин. Не негр из Луизианы, отец двоих детей и хозяин заложенной-перезаложенной закусочной с подозрительным типом в подсобниках. Адмирал Дерек Чайлз на борту своего судна был в воскресенье царь и бог.

Под легкой тенью соломенной шляпы я попытался доспать. Мы отчалили в шесть утра, а накануне закрылись поздно, так что часок сиесты был просто необходим. Это Дереку приспичило выйти ни свет ни заря, я так толком и не понял почему. Подозреваю, что он просто строил из себя бывалого рыбака: закидывать удочки полагается на ранней зорьке. Между прочим, первого клева мы дождались около полудня, на что я не преминул ему указать. Его это ничуть не смутило, и, сражаясь с отличной дорадой, он объяснил мне, что на ранней зорьке полагается начинать пить, чтобы рыбы сочли нас достаточно захмелевшими и утратили осторожность. Сказал он это с таким серьезным видом, что я чуть не захлебнулся — пиво в нос пошло. Дереку моего удушья показалось мало и он поделился со мной косячком, заверив, что в таком виде мы уж наверняка виртуально замаскируемся. Stealth mode, уточнил он, затаив дыхание, — понятно, тихой сапой. Я затянулся разок из солидарности, вообще-то травка всегда вызывала у меня разве что смутное ощущение собственной несостоятельности вкупе с обострявшейся паранойей — ничего особо вдохновляющего.

Где-то после двух моя удочка резко вздрогнула, вырвав меня из блаженной дремоты. По тому, как прогнулось удилище, я понял, что имею дело с настоящим бойцом. Дерек посмотрел на мою леску, которая дергалась то вправо, то влево, чертя зигзаги на поверхности.

— Skipjack, — изрек он.

Я только посмеялся, но, одержав победу в долгой битве с рыбиной, вынужден был признать, что Дерек оказался прав. Это действительно был черный тунец; он бил теперь хвостом по палубе с несказанным удивлением в глазах. Прежде чем пристукнуть его веслом, я сделал снимок. Дерек как-то странно на меня покосился.

— Fucking папарацци, — фыркнул он. — Тебе это зачем, на память что ли?

— Не знаю… Наверное, чтобы остался след…

— От рыбы след? Какого хрена? И что дальше — пошлешь фото его семье? Ну да, чтобы на стенку повесили…