Ищи меня за облаками - [4]

– Мне вообще-то ничего не надо, но… Валяй! – улыбнулся парень, лежащий на кровати.

Инна на секунду растерялась. Но потом, ощутив, как строго сжимает талию поясок ее накрахмаленного платья, сурово сказала:

– Давайте познакомимся. Инна Соломатина.

– А я – Федотов, – улыбнулся парень.

– Очень приятно, – кивнула Инна.

– Да? – парень с интересом посмотрел на нее. – Я подумал, что новый врач с обходом.

Соломатина довольно хмыкнула:

– Нет, я буду помогать вам. Ну, убрать, принести, что-то помыть…

– А, понятно… – ответил Федотов и попытался принять непринужденную позу. Ему это плохо удалось – больная нога была схвачена металлической скобкой.

– Вы не беспокойтесь, если что – обращайтесь, – сказала Инна, заметив его движение.

– Вежливая, на «вы», – прищурился Федотов. Он словно не заметил предложение о помощи.

– Научили родители, – парировала Инна, – как вы себя чувствуете сегодня?

– Как и положено.

– Я тут приберу, помою, хорошо?

– Стоит ли? – нахмурился Федотов.

– Похоже, нет, но надо.

Парень хмыкнул, оценив ответ. Но настроение у него явно испортилось.

– Слушай, а ты, что ли, каждый день будешь приходить? С утра до вечера тут торчать будешь? – спросил он как бы между прочим.

– Каждый день. А сколько времени буду это делать – пока не сказали. Я же не буду мешать?

– Не знаю, – ответил парень и уткнулся в свой телефон.

Палата была небольшой, но когда-то здесь стояли еще две кровати. Теперь же на их месте шуршала строительная пленка. Она прикрывала стену с пятнами свежей штукатурки. Из мебели в палате была кровать, на который лежал Федотов, тумбочка и один стул. К стулу прислонились костыли. Небольшой умывальник находился в углу, там же были зеркало и крючки с белыми тряпочками. Инна внимательно оглядела ремонтируемый угол, нашла кучки мусора, загнанного под пленку, обрывки бумажек и жестянку с засохшей краской. Еще она увидела, что раковина грязноватая, а на захламленной тумбочке полно крошек. Инна все это приметила и заодно разглядела Федотова. На вид ему было лет семнадцать. Он был худым, жилистым, с рыжими волосами, забранными на макушке в хвост, лицо в редких веснушках. Одет в тонкий спортивный костюм и белые носки.

Соломатина не выдержала повисшего молчания:

– Может, вам хочется чаю, перекусить?

– А? – не сразу оторвался от телефона Федотов. – Не, ничего не надо.

– Хорошо, я все же наведу порядок на вашей тумбочке. Здесь очень грязно.

– Не трогай ничего! – с досадой сказал Федотов.

– Так нельзя, у вас здесь просто… Просто ужас. И почему уборщица ни разу не вытерла пыль и эти следы еды?!

– Тебе-то что? Не твоя тумбочка. Я не люблю, когда копаются в моих вещах, – неожиданно резко сказал Федотов. В его взгляде появилась злость.

– Должно быть чисто, – упавшим голосом сказала Соломатина.

– Для меня – чисто, – отрезал Федотов.

Инна помолчала, прошлась по палате.

– Хотите, я вам книгу почитаю? Я специально взяла из дома хороший детектив, – наконец сказала она.

– Чего? – изумился Федотов.

– Почитаю, – повторила Инна.

– Я не могу ходить, но знаю буквы. И вообще, мне ничего не надо… Я ведь уже сказал.

Она растерялась. Во-первых, потому что настроение парня резко изменилось – доброжелательный интерес сменился раздражением. А во-вторых, от ее умственных представлений, как она деловито, весело, играючи наведет порядок и уют, как она развлечет, рассмешит, подбодрит больного, – от этих представлений ничего не осталось. В реальности была комната, где нечего делать, некуда было сесть и где она была совершенно не нужна.

– Слушай, иди. Если что, я тебя позову, – сказал Федотов. В его телефоне что-то пискнуло, и он стремительно начал писать ответ. Инна потопталась, потом вышла из палаты.

Волонтеры пришлись больнице как нельзя кстати. Тусклые коридоры, наполненные осторожным шарканьем больных, теперь продувались сквозняками и сотрясались еле сдерживаемым гоготом. Школьников иногда одергивали, но делали это формально – молодая энергия распространялась со скоростью вируса. И вот уже старушки туже подвязали свои байковые халаты, дамы помоложе угощали яблочком, а мужчины тайком посылали за сигаретами, одновременно читая лекции о вреде табака.

Соломатина, по натуре индивидуалистка, сейчас позавидовала одноклассникам – они были все вместе и при деле. Инна нашла свободный стул, поставила его в коридоре рядом с палатой и села, чинно сложив руки. Она прислушивалась к звукам из-за двери и покинула свой пост только раз, привлеченная необычным шумом – мальчишки устроили гонки на креслах-каталках.

Ближе к обеду по коридору пробежал доктор Владимир Анатольевич. Он сначала проскочил мимо Соломатиной, потом тормознул и спросил:

– А что это вы здесь делаете?

– Сижу и жду, когда меня позовут. Пока моя помощь не нужна, – ответила Инна.

– Понятно. И дел там для вас никаких нет?

– Есть, но он… Федотов, говорит, чтобы я не мешала…

– Идите в палату, передайте ему, что сейчас задницу колоть придут. И занимайтесь тем, чем считаете нужным.

– Да?

– Конечно. Федотов – пациент. Если бы мы пациентов во всем слушались – они бы так и оставались пациентами. Вы меня поняли? Как вас – Соломатина?

– Да, я вас поняла, – покраснела Инна.