Ищем человека - [28]
Видимо, это означает, что со временем – если не действуют особые факторы актуализации – память о мрачных сторонах определенного периода как бы обесцвечивается, утрачивает непосредственное политическое и нравственное значение, превращаясь в простую историческую «метку». Так происходит с памятью об афганской авантюре, об оккупации Чехословакии в 1968 году. Но это не относится ко все еще «живой», политически и нравственно значимой памяти о сталинизме, которая остается полем острой современной конфронтации сил и принципиальных позиций. Что же касается оценок разных сторон современной действительности (т. е. периода действующего президента), то они пока существуют вне замкнутого контекста, как бы вне взаимной связи, ибо, как сказано было некогда, «довлеет дневи злоба его»; сведенные воедино оценки прошедших эпох и исторических деятелей остаются уделом последующего времени.
На рисунке i видно, что линии оценок исторических периодов во всех трех исследованиях волнообразны, по форме напоминают синусоиды, означающие чередование преобладания позитивных и негативных суждений. Известная особенность отечественной истории минувшего сложного века состоит в том, что практически каждая следующая эпоха (ее лидеры, идеологемы, ее массовое сознание) отрицает эпоху предыдущую, обвиняя ее деятелей во всех возможных грехах (что не мешает преемственности стиля и методов управления, подчинения, осмысления и пр.). И ищет аналогий в «позапрошлой» эпохе, отринутой непосредственно прошлой. Так при Сталине искали опору в патриотической монархии, при Хрущеве – в досталинском революционаризме, при Брежневе вновь обращались к сталинским образцам, при Горбачеве реабилитировали «оттепель», а в постперестроечные времена все чаще и на всех уровнях с тоской вспоминают «застойную» стабилизацию. В каждом случае не происходит ни реального возврата «позапрошлого», ни превращения его в предмет исследовательского внимания, скорее имеет место попытка конструирования сугубо утилитарных социальных мифологем.
Рамки исторической персонализации
Еще одна – и весьма важная – рамка структурирования исторического времени определяется набором действующих лиц, сохраняющих значение для массового сознания. Наглядное подтверждение – список «самых выдающихся» людей, составляемый респондентами в каждой волне исследований по программе «Советский человек».
Как состав, так и динамика списка представляют предмет для содержательного исследовательского интереса.
«Голова» списка (собственно, первый десяток имен) почти не подвержена изменениям. Правда, после 1989 года по понятным причинам из фокуса исторического внимания полностью исчезают фамилии основателей марксистского учения и уходит на задний план инициатор перестройки. Первые две строки списка занимают создатели империй – российской и советской. (Как было видно из предыдущего изложения – см. таблицу 6 – период революции оценивается скорее негативно, но главное лицо этого периода, В. Ленин, сохраняет позиции в общественном сознании прежде всего как государственный деятель.) На последующих строках – главные для сегодняшнего общественного мнения имена-символы отечественной культуры, науки и военных (в том числе космических – Гагарин, Королев, Циолковский) успехов.
Характерны траектории популярности (упоминаемости) ряда имен и выраженных ими символических функций в рассматриваемых списках.
В 1989 году К. Маркс собирал 40 % опрошенных, в 1994-м – 6 %, в 1999-м – 5 %, в 2003-м – 4 %. Идеологическая оболочка советской державности оказалась предельно слабой, способной разрушиться и почти полностью утратить свое значение, – притом что сама державность, напротив, демонстрирует свою живучесть.
В то же время от волны к волне исследования растет значение Сталина: 11 % – 28 % – 35 % – 40 %… Это несомненно связано с ростом всего «державного» компонента массового сознания и угасанием попыток как-то преодолеть наследие жесточайшей диктатуры.
Второй раз за все время работы над исследовательской программой «Советский человек» в списке самых выдающихся людей появляется – и почти на том же уровне популярности – фамилия действующего лидера (в 1989 году у Горбачева 8-е место и 18 %, в 2003 году у Путина 7-е место и 21 %).Таблица 7.
«Назовите десять самых выдающихся людей всех времен и народов »
(% от числа опрошенных*)
И, разумеется, никак не обойти вниманием весьма показательную динамику популярности другого персонажа: Гитлера в 1989 году назвали самым выдающимся менее 3 %, в 1994-м – 9 %, в 1999-м – 7 %, в 2003-м – 11 %.
Отметим некоторые особенности «групповых» характеристик массового выбора в последней волне исследования в 2003 году. Имя Ленина называют преимущественно люди старших возрастов – 53 % в группе старше 55 лет и только 36 % среди самых молодых (при средней частоте 43 %). Имя Сталина наиболее популярно среди старших (54 %), менее всего – в младшем рабочем возрасте (25–40 лет) – 32 %, в самой молодой группе интерес к нему заметно выше (38 %). А императора Петра чаще указывают в двух младших группах (48 % и 46 %), чем в старших (44 %, 350 %): похоже, что это признак «книжной» или «экранной» массовой памяти. Ю. Гагарин – герой преимущественно молодежный (космос, наука), а Г. Жуков – «ветеранский». Как Пушкина, так и Путина скорее предпочитают более молодые, в первом случае действует, видимо, школьная память, во втором – современные политические пристрастия.
Сборник призван впервые познакомить широкую аудиторию с наследием выдающегося российского социолога Юрия Александровича Левады (1930–2006). Книга включает его ранние статьи, теоретические работы, ставшие классикой социологии, публикации последних лет, посвященные изучению общественного мнения, воспоминания. Наряду с сугубо научными исследованиями в издании представлены популярные эссе и публицистика Левады, всегда затрагивавшие самые острые вопросы современной жизни.
В одних странах, городах, компаниях и семьях люди спокойно относятся к 15-минутным опозданиям, мусору под ногами, мятой одежде, бурной жестикуляции, пререканиям детей с взрослыми и подчиненных с руководством. В других вас сурово накажут за малейшую непунктуальность, улетевшую мимо урны жвачку, лишнюю запятую в документе или непочтительность во взгляде. Почему в одних культурах жестко соблюдаются установленные нормы, а в других активно приветствуются независимость и инициативность? Почему люди соблюдают установленные нормы, порой вопреки здравому смыслу? Откуда вообще берутся нормы? Эти вопросы волнуют многих людей, живущих в эпоху перемен, в том числе и современных россиян. Автор книги, психолог Мишель Гельфанд, исследует исторические, социальные и экономические причины самых распространенных свобод и ограничений, а также анализирует преимущества и недостатки обеих систем – жесткой и свободной.
В монографии на социологическом и культурно-историческом материале раскрывается сущность гражданского общества и гражданственности как культурно и исторически обусловленных форм самоорганизации, способных выступать в качестве социального ресурса управляемости в обществе и средства поддержания социального порядка. Рассчитана на научных работников, занимающихся проблемами социологии и политологии, служащих органов государственного управления и всех интересующихся проблемами самоорганизации и самоуправления в обществе.
Книга социолога Александра Бикбова – это результат многолетнего изучения автором российского и советского общества, а также фундаментальное введение в историческую социологию понятий. Анализ масштабных социальных изменений соединяется здесь с детальным исследованием связей между понятиями из публичного словаря разных периодов. Автор проясняет устройство российского общества последних 20 лет, социальные взаимодействия и борьбу, которые разворачиваются вокруг понятий «средний класс», «демократия», «российская наука», «русская нация».
Телетайпы выстукивают тревожно: «Вашингтон: «военная истерия», «политика силы»» «рекордная инфляция», «миллионы безработных», «кризис доверия», «расовые беспорядки», «коррупция»… В капиталистической Америке всегда беспокойно, но что происходит там сейчас? Почему кризис империалистической системы так стремительно затягивает США в свой водоворот? Нарастание этого кризиса неотделимо от антигуманизма строя, лишенного будущего. Дискриминация личности проявляется во всех областях жизни американского общества.
Три мировые мегацивилизации сосуществуют и ведут непрерывное соперничество уже многие столетия и даже тысячелетия: Китайская, Западноевропейская и Мусульманская. В их мегавойнах, порой кровавых, а порой — бескровных, непрерывно решаются судьбы мира, народов и индивидов, они определяют прошлое и будущее планеты. То одна, то другая из них вырывается вперед, иногда на долгие столетия, но ни одна пока не в силах одержать окончательную победу. Важно задуматься об истинных, глубинных причинах этих прорывов, разгадать секрет лидерства, приводящий к гегемонии сегодня одной, завтра другой цивилизации. Для нас, русских, смысл этих раздумий в том, что мы обречены остро и непрерывно переживать ситуацию выживания.
Про русский народ написано много идеологизированной публицистики, чёрных и золотисто-розовых легенд, содержащих выдумки и усечённую полуправду. А мы попытаемся рассказать правду о русском менталитете и близко лежащей проблеме сути славянства: правду выпуклую, объёмную, неоднозначную о специфике русской государственности и её непростых отношениях с русским народом, о реальной роли православия в русской жизни, а также о роли либералов, о некоторых таких спорных вопросах, как причины победы большевиков в 1917 году.