Исчезнувший оазис - [8]

Похлопав покойника по карманам, он выудил компас и черную пластиковую кассету с отснятой фотопленкой. Все находки бедуин положил к остальным, затем снял с высохшей кисти часы, спрятал их в карман джеллабы и поднялся уходить.

— Поехали дальше, — сказал он спутникам, забрасывая сумку на плечо и возвращаясь к верблюдам.

— Разве мы его не похороним? — донеслось ему вслед.

— Пустыня похоронит, — ответил предводитель. — Надо спешить.

Шестеро бедуинов проследовали за ним к подножию дюны, оседлали верблюдов и ударили пятками в подрагивающие бока. Верблюды нехотя поднялись.

Последний всадник — тщедушный, сморщенный старик с изрытым оспинами лицом — повернулся в седле и проводил взглядом покойника: с каждым пройденным шагом тот становился все меньше, пока и вовсе не съежился вдали до размеров тусклого пятнышка на безликой песчаной равнине. Бедуин пошарил в складках джеллабы и вытащил мобильный телефон.

Убедившись, что никто не смотрит в его сторону, он корявым пальцем набрал номер. Сигнал не проходил. Выждав минуту-другую, всадник сдался и убрал телефон в карман.

— Хут-хут! — крикнул он, погоняя верблюда. — Ялла-ялла!

Калифорния, Йосемитский национальный парк

Над долиной возвышался отвесный пятисотметровый утес, похожий на застывший полог из серого шелка. Фрея Хэннен преодолела девять десятых его высоты, как вдруг нарвалась на осиное гнездо. Найдя ступне опору в небольшом скальном кармане рядом с началом десятого питча, Фрея потянулась к нависающей над ней «полке», шаря среди корней старого куста толокнянки, когда из-под него вырвался рой и рассерженно загудел рядом с ней.

Фрея панически боялась ос — с тех пор, как в детстве одна ужалила ее в язык. Странная фобия для того, кто зарабатывает на жизнь участием в чемпионатах по скалолазанию на самых опасных маршрутах. Впрочем, страхи редко поддаются осмыслению или контролю: Алекс, ее сестра, отчего-то смертельно боялась шприцев и уколов.

Фрея застыла, судорожно глотая воздух. Внутри все сжалось и похолодело: в воздухе роились полосатые твари. Оса ужалила ее в руку, и Фрея не сдержалась, разжала пальцы и в тот же миг откинулась вправо от стены. Страховочную оттяжку отчаянно заполоскало на ветру, сосновая роща в полукилометре под ногами вдруг приблизилась, как в объективе телескопа. Секунду-другую Фрея повисла на правой руке, чудом сохранив упор правой ногой. Левая рука беспомощно болталась в воздухе — зазвенели карабины и камы. Девушка стиснула зубы и, стараясь забыть про жжение в мышцах плеча и предплечья, подтянула тело к скале и заклинила кисть между выступом и отвесной стеной, прижимаясь к теплому граниту, словно к груди любимого. В этом положении она оставалась, наверное, целую вечность — повисла и зажмурилась, отгоняя желание закричать. Наконец рой успокоился и рассеялся. Фрея быстро переместилась вправо под «полку», откуда начала новый подъем, обходя чахлую сосенку, которая, словно морщинистая рука, торчала из скалы. Там Фрея снова заклинилась и села на ствол — отдышаться.

— Черт! Алекс… — вырвалось у нее невпопад.

Одиннадцать часов назад ей позвонили. Она была у себя дома, в Сан-Франциско. Звонок прозвучал среди ночи как гром среди ясного неба.

Однажды, давно, в первые годы занятия скалолазанием, она сорвалась с двухсотметровой высоты и повисла на страховке. Такое же чувство у нее было после звонка: сначала — удивление, оторопь, как в полете на дно пропасти, и тут же — тошнотворно-резкий рывок осознания того, что произошло.

Потом она долго сидела в темноте. В окна залетал запоздалый уличный шум из баров и кафе Норт-Бич.

Затем Фрея села за компьютер, заказала по Интернету билет на самолет, покидала в рюкзак кое-какое снаряжение, заперла квартиру и унеслась прочь на своем старом «триумфе-бонневилле». Три часа спустя она уже была в Йосемитских горах, а еще через два, когда небо над вершинами Сьерра-Невады зарделось, приготовилась к подъему на Либерти-Кэп.

В минуты душевных волнений, когда надо было привести мысли в порядок, Фрея уходила в горы. Для Алекс такой отдушиной были пустыни — огромные, безжизненные песчаные просторы. Фрея больше любила вертикальные ландшафты, по которым можно было взбираться к самому небу на пределе моральных и физических сил.

Тем, кто не поднимался в горы, этого не объяснить. Фрея даже сама порой не знала, как выразить свои чувства. Ближе всего она подошла к этому, как ни странно, в интервью журналу «Плейбой»: «Наверху я живу полной жизнью, что ли. А в остальное время словно сплю наяву».

Сегодня ей как никогда нужно было испытать тот покой и духовную собранность, которые давало скалолазание. Она мчалась в сторону парка по 120-й магистрали, горя желанием выбрать по-настоящему сложный свободный маршрут: «Фрирайдер» на Эль-Капитане или, может, «Астромэн» на Колонне Вашингтона.

Потом Фрея вспомнила о Либерти-Кэп. С каждой минутой эта идея нравилась ей все больше и больше.

Нельзя сказать, чтобы выбор был очевидным. На части маршрута придется использовать вспомогательные средства, что лишало радости свободного подъема. Технически он был несложен — по меркам опытных скалолазов, то есть Фрее не надо было по привычке выкладываться до конца.