Исчезновение Йозефа Менгеле - [20]

Сассен и Фрицш полагают, что восстановить истину может лишь один человек – Адольф Эйхман. Он курировал все этапы борьбы с евреями. После смерти Гитлера, Гиммлера и Гейдриха только он остался последним ключевым свидетелем. Он-то знал участников, цифры – и мог бы опровергнуть поклеп. Евреи изваляли Германию в грязи. Эйхман отдраит ее честь. Они придумали самую чудовищную ложь в Истории, чтобы овладеть Палестиной, – но пусть их публично осудят, пусть с них и с их сообщников сорвут маски: кружок «Дюрера» готов расстроить их махинации и проложить путь к реабилитации Германии, к искуплению нацизма и фюрера.

Фрицш и Сассен предлагают Эйхману высказаться о «псевдоокончательном выводе». Им непременно следует выпустить книгу об этом, издательский дом «Дюрер» был бы рад ее опубликовать. Мысль об этом приводит Эйхмана в восторг. С тех пор как закрылась его прачечная, он работал на предприятии санитарной продукции и, за неимением лучшего, теперь разводит ангорских кроликов и кур под изнуряющим солнцем пампасов. Дни его текут медленно и похожи один на другой: он кормит животных, моет клетки, убирает за ними экскременты и не прекращает размышлять о прошлом, о своей былой славе, об оставшейся в Буэнос-Айресе семье, о четвертом сыне Рикардо Франсиско, который только что родился – а ведь это чудеса чудесами, его жене уже сорок шесть, а ему скоро пятьдесят. Он зарабатывает очень скромно. И если будет книга о его великом пути… прощай, безвестность и куры, кто ж откажется от такой удачной находки. Он снова станет звездой и будет защищаться – а уж он-то, регулярно перерывающий горы газет и исторической литературы, знает, как часто пачкают напраслиной его имя, он возмутится, и пусть его дети узнают правду. Немцы окажут ему широкую поддержку, и его раса сможет снова завоевать Европу с высоко поднятой головой. А заодно Эйхман, Фрицш и Сассен сорвут неплохой куш с продаж этого опуса.

31

Заседания свежеиспеченной компании начинаются в апреле 1957 года в богатом доме голландского журналиста. Каждое воскресенье мужчины и женщины собираются вокруг главного распорядителя Холокоста, польщенного таким вниманием и, сияя лицом, пробующего сигары и виски, раздобытые хозяином дома. Эйхман теребит надетый на палец почетный перстень СС, отвечая на вопросы Сассена и Фрицша, которые иногда уточняют гости более глубокой компетенции – великий Буби фон Альвенслебен, бывший главный адъютант Гиммлера, и Дитер Менге, опытный и фанатичный летчик, ныне владеющий имением, где любят собираться нацисты.

Менгеле, не поддаваясь настойчивым просьбам Сассена, в этих заседаниях участвовать отказывается. У него нет никакого желания выслушивать похвальбу озлобленного идиота, и он предупреждает своего дружка: кончится тем, что Эйхман навлечет на всех неприятности, его имя муссируется в прессе, и немецкое правосудие рано или поздно отыщет его, как только узнает, что именно он скрывается под фальшивой фамилией Клемент. Менгеле не хочет огласки. У него есть план получше – обогащаться и обладать Мартой.

Он возвращается после недельного отпуска в Чили. На маленьком частном самолете Руделя они вдвоем летали в Сантьяго, где их ждал старый друг летчика, «миланский убийца» Вальтер Рауфф (девяносто семь тысяч жертв), изобретатель «душегубок», послуживших прообразом для газовых камер в концлагерях на востоке. Все трое осматривают вулканы пустыни Атакама, нагишом купаются в бирюзовых лагунах и ночуют в палатках под чистым и звездным небом.

Вернувшись в Аргентину, Менгеле с Мартой и Карлом-Хайнцем, прихватив с собой Генриха Льва, уезжает на выходные в Мар-дель-Плату, на океанское побережье, и в Тигре, городок на каналах, прошитых островками цветущих деревьев, в дельте Параны. Останавливаются в «Тигре Отеле», где отдыхали принц Уэльский и тенор Карузо. С тех пор как Марта приехала в Аргентину, Менгеле снова чувствует в ее объятиях все великолепие Буэнос-Айреса, восхищается немецким фонтаном на авенида дель Либертадор, Английской башней у вокзала в Ретиро, блеском стиля ар-деко в небоскребе Кавана на площади Сан-Мартин. Парочка часто посещает театры и концертные залы, обедает в семьях Хаасе и Мертиг, водит Карла-Хайнца на ипподром в Сан-Исидро. Вращаясь среди щеголей и разбогатевших выскочек, Грегор делает покупки в большом магазине «Гат и Чавес».

В том 1957 году он живет расчудесно. Менгеле вкушает сладость обыденной жизни, проверки дневников Карла-Хайнца, бедер Марты и приготовленных ею блюд, мытья любимой игрушки – «Боргвард Изабеллы»; он и в бордель наведывается с тем же чертовым Сассеном, хотя уже и не так часто, как прежде.

Будущее много обещает, худшее позади, Менгеле чувствует себя в безопасности. Он продал свою столярную фабрику и вложился в «Фадро Фарм». Снова с наслаждением погружается в медицинские и научные журналы, работает со старыми записями, дополняет их. Он не отрекался ни от статуса университетского преподавателя, ни от генетического обогащения человеческой расы, ни от славы.

Все это время Сассен и Фрицш продолжают посиделки с Эйхманом. Битых полгода «с неутомимым духовным подъемом истинного арийца» он гордо разглагольствует, иногда сам до слез взволнованный своими рассказами, своим успехом – «шесть миллионов убитых евреев» – и собственными сожалениями: он не исполнил миссию до конца, до «полного уничтожения врага». Сассену, Фрицшу, всему кружку «Дюрер», не желавшему верить «вражеской пропаганде», Эйхман подтверждает размах машины уничтожения, подробно описывает массовые убийства, газовые камеры, печи крематориев, каторжные работы, марши смерти, голод – тотальную войну, которую приказал вести фюрер.