Исчезновение варваров - [21]

Часто в эти десять лет, я помню, я напевал старую песню донских казаков:

Пей и надейся,

Что Русь безопасна,

Русского Войска сила крепка!

Я чувствовал, что мир — спокойное место с моей страной в нем. Я верил, что в случае опасности старые крепкие полковники Советской Армии наденут свои сапоги и шапки, влезут в танки и исправят, если несправедливость совершена. Каменнолицые офицеры КГБ, сверхмужики, смогут противостоять амбициям вульгарных янки на полное владение нашей планетой. Если я имел множество возражений по поводу советской внутренней политики (я всегда считал, что режим чрезмерно и ненужно жесток со своими собственными гражданами), у меня никогда не возникало возражений против советской внешней политики.

На протяжении моей жизни в Соединенных Штатах и позднее во Франции я имел возможность видеть грязное белье демократий. Сравнивая западное грязное белье с советскими тюками с бельем, я пришел к выводу, что разница в грязности невелика. Грубые и напористые Соединенные Штаты, всегда уверенные в своей правоте, ведущие себя как Верховный Судья всего остального человечества, виделись мне более агрессивными, чем Советский Союз. Я открыл, что милая, обаятельная Франция убила немало людей на Мадагаскаре, во Вьетнаме, Алжире и… даже на парижских улицах. (От 200 до 400 алжирцев-демонстрантов было убито французской полицией и правыми эскадронами в октябре 1961 г. Большинство тел были сброшены в Сену.)

В 1985 г. Горбачев пришел к власти. Я продолжал петь мою казачью песню и даже пел ее с большим энтузиазмом, потому что молодой лидер, я думал, модернизирует мою родную страну. И знает Бог, Советский Союз чрезвычайно нуждается в модернизации. Я надеялся, что Горбачев реформирует Союз Советских, что он поднимет дух населения. Я надеялся, что новый лидер уничтожит цензурные ограничения, даст больше свободы советской печати. (Может быть, даже мои книги будут опубликованы в СССР, думал я.) Я надеялся, что новый лидер лучше организует экономику, так что уровень жизни советских людей поднимется.

К сожалению, несмотря на то что он достиг почти всего, на что я надеялся, Горбачев и его команда разрушили главное: коллективную ментальность советских людей, код их поведения. И Горбачев оказался неспособен заменить уничтоженный код новым. Моя казачья песня стала звучать горько где-то около 1987 г. Помню, что в октябре 1987 г. французская газета «Либерасьон» попросила меня написать рецензию на фильм грузинского режиссера Тенгиза Абуладзе «Покаяние». Символический грузинский тиран Варлам, напоминающий одновременно и Сталина, и Берию, терроризировал родной город на протяжении долгих лет. После смерти тирана его труп появляется в саду его сына Абеля, его внук кончает с собой… короче, мертвый, как и живой, Варлам — источник несчастья для его народа.

Уже в «Покаянии» я почувствовал чрезмерность, привкус разрушительного ревизионизма и мазохизма. Мне, пережившему хрущевские разоблачения Сталина в 1956–1960 гг., эта вторая горбачевская атака на тридцатилетнего возраста труп показалась ненужной и даже опасной для стабильности Советского государства. Потому я написал в моей статье, что советские должны оставить Сталина в покое. Похоронить его на национальном кладбище, среди трупов Ивана Грозного, Петра Великого, Екатерины II, Ленина… Я написал, что, хотя Сталин был (неоспоримо) кровавым тираном, он принадлежал к эпохе Гитлера, Муссолини, Пилсудского, Франко, адмирала Хорти, Антонеску, Пэтэна. Черчилля, де Голля и безжалостного Трумэна. Что нежные лидеры этой эпохи не пережили своего времени и враг захватил страны, которыми они управляли. Лидеры были безжалостными, потому что время было такое, все вели себя так. (И начал не Гитлер, но первая мировая бойня.) Войска союзников варварски бомбардировали гражданское население Германии. Соединенные Штаты заключили всех своих граждан японского происхождения в концентрационные лагеря и использовали атомные бомбы без колебаний. Самые новые исследования, в частности книга канадца Jacques Bacque «Другие потери», утверждают и доказывают, что американцы и французы намеренно убили и уморили (в том числе и голодом) около миллиона немецких военнопленных в своих послевоенных лагерях. На таком фоне Сталин не выглядит как исключительно кровавый лидер.

Я заметил в моей статье, что несправедливо судить Сталина с точки зрения нашей, во всем отличной от его эпохи, что он должен быть судим в контексте его собственной эпохи. И мы должны даже уважать его иногда. Как тогда, когда он отказался от предложения немецкого командования обменять его плененного сына Якова на фельдмаршала Паулюса. «Я не обмениваю солдат на фельдмаршалов!» — бросил Сталин немцам. Для меня эта фраза достойна римских цезарей, и в ней слышится эхо бронзы. В наше время у лидеров кишка тонка для таких фраз.

Между прочим, каким бы парадоксальным и кощунственным мое утверждение ни показалось, очень может быть, что этому кровавому Сталину мы, вся наша белая цивилизация, обязаны нашей сегодняшней свободой. Современные историки обоснованно обвиняют Сталина в том, что он был бесталанным Верховным Главнокомандующим, что в припадке паранойи он убил перед войной лучших командармов Красной Армии, Блюхера и Тухачевского среди других. Все это неоспоримая правда. Но правда и то, что без сталинской одержимой тиранической власти над страной и каждым гражданином ее Советский Союз не смог бы сопротивляться германскому нашествию, предводительствуемому тираном Гитлером. Ленинградское население, я уверен, не вынесло бы бесчеловечной немецкой блокады, сдало бы город, если бы не существовало над ним постоянной тиранической воли свыше. Легко себе представить судьбу Европы и мира, если бы русские капитулировали в 1941–1942 гг. Представь себе, читатель, английские и американские войска, противостоящие всей мощи германской военной машины! (Вспомним, что проштрафившихся солдат и офицеров вермахта ссылали на Восточный фронт, а не наоборот.)