Исчезновение Роберта Хэммита - [2]

Потом мать Роберта с отчимом вышли на пенсию и переехали во Флориду, и Роберт перестал появляться в наших краях.

Что ж, время безжалостно ко всему, в том числе и к дружбе.

Тем больше я был удивлен, когда две недели назад в каморку на втором этаже мастерской, которую принято называть моим кабинетом, заглянул Фрэнк Гордон, один из работающих у меня механиков. Я как раз пытался свести концы с концами в финансовой отчетности, и с трудом оторвал взгляд от компьютерного монитора и вороха бумаг на столе.

— В чем дело, Фрэнк?

— Там это… — Механик неопределенно ткнул большим пальцем себе за спину. — Там приехал один тип, спрашивает тебя.

— Что еще за тип?

— Говорит, что он твой друг. Роберт Хэммит.

— Роберт?!

Мгновенно забыв о бумагах и налогах, от которых пухла голова, я поспешил вниз, к приятелю, поджидавшему меня у ворот мастерской.

Да, это действительно был Роберт. Правда, заметно изменившийся за годы, что мы не виделись. Он завел короткую профессорскую бородку, которая делала его заметно старше. В бороде, как и на висках, серебрилась первая седина. Хороший костюм, хорошая машина, которую я профессионально оценил краем глаза… но сам Роберт выглядел неважно. Еще бледнее, чем я помнил, худой и осунувшийся, будто после продолжительного недуга. Глаза за стеклами очков ввалились и казались еще темнее.

Мы обменялись крепким рукопожатием.

— Ну, привет, старина! Каким ветром тебя занесло в наши края?

Роберт бледно, вымученно улыбнулся и искоса бросил взгляд на моих механиков, которые глазели на нас из глубины мастерской.

— Слушай, Джек, давай выберемся в какое-нибудь тихое местечко, где мы сможем спокойно поговорить?..

Я, несколько сбитый с толку таким началом разговора, пожал плечами.

— Ладно. Давай.

Мы заехали в ближайшее кафе, взяли по чашке кофе, и тогда я сказал:

— О'кей, старик, так в чем дело?

Несколько секунд Роберт смотрел на меня сквозь свои стекла, как будто делал окончательный выбор — доверять мне или нет. Наконец, чаша незримых весов склонилась в мою пользу.

— Мне нужна твоя помощь, Джек.

Признаться, чего-то подобного я и ожидал.

— Помощь? Какого рода помощь?

Роберт ответил не сразу. Достал сигареты, закурил, и только сделав пару нервных затяжек (от моего внимания не ускользнуло, как при этом дрожали его пальцы), заговорил, глядя не мне в лицо, а чуть в сторону.

Многое из того, что он рассказывал мне тогда глуховатым, нарочито бесстрастным голосом, я уже знал раньше. Что Роберт заканчивал аспирантуру под руководством знаменитого профессора Алана Джарвиса. Что там же, на кафедре антропологии Мискатоникского университета занимался исследованием пограничных состояний человеческой психики. И, разумеется, Роберт не был бы Робертом, если бы не связал эти эксперименты со своими потусторонними увлечениями.

Когда он рассказывал мне об этом, голос его ожил, зазвенел энтузиазмом истинно увлеченного человека.

— Видишь ли, Джек, — вещал он, иллюстрируя слова жестами руки с зажатой между пальцами сигаретой, — человеческое сознание находится в плену окружающего нас обыденного мира, словно мошка в окаменевшем кусочке янтаря. Мир держит нас всех в плену при помощи наших же органов чувств, заставляя каждую секунду нашей жизни видеть, слышать и осязать то, что окружает нас — мир грубой материи. Наши органы чувств подобны путам, сковывающим наш разум, не дающим ему раскрепоститься, отрешиться от непрерывных потоков информации, чтобы увидеть то, что лежит за пределами нашего материального мира… А ведь там скрывается другой мир — мир непознанного и неименуемого!.. Ты спросишь, почему я так в этом уверен? Я много лет пытался понять, представить, что находится там, за пределами нашего мира грубой материи. По крупицам собирал свидетельства, разбросанные по различным древним книгам. В древние времена, когда человеческая цивилизация была молода, незримые стены, отделяющие нас от Мира Неименуемого, еще не представляли собой непреодолимую преграду, разум подготовленного человека мог проникнуть за них — с помощью длительных медитаций или наркотического транса. И в разбросанных по миру манускриптах и тайных книгах сохранились свидетельства о том. В Мискатоникском университете прекрасная библиотека, хранящая множество редчайших книг. Именно там я нашел рукописные отрывки из «Некрономикона» Аль-Хазреда, повествующие о временах невообразимой древности, о Древних Богах и демонах, об ужасных войнах между ними за власть над Землей и Вселенной… И эта книга подтолкнула меня провести новую серию экспериментов…

Насколько я, человек далекий как от биологии, так и от науки вообще понял, новая серия экспериментов Роберта Хэммита заключалась в том, чтобы заблокировать органы человеческий чувств, оградить их от потока поступающей извне информации, и тогда разум сможет уловить отголоски иного мира, лежащего за пределами ведомой нам реальности. Подобные эксперименты неоднократно проводились в прошлом и НАСА, и русскими во время подготовки к первым полетам в космос. Тогда ученые пытались понять, что ждет людей в безбрежном океане черной пустоты за пределами земной атмосферы. Испытателей помещали в сурдокамеры, поглощавшие малейшие звуки, погружали в ванны с температурой воды, равной температуре человеческого тела, в полном безмолвии и темноте. Человек в такой ванне терял ощущение верха и низа, ощущение хода времени и даже своего тела. Через некоторое время начинались галлюцинации — как зрительные, так и слуховые. Испытатели якобы видели некие пейзажи, необычные настолько, что никак не могли принадлежать Земле, слышали как бы отдаленные, смутно различимые звуки, складывающиеся в неземную же музыку…