Исчезновение Ивана Бунина - [7]

Многие предлагали Льва Толстого, поясняли шведы Коллонтай, – но великий русский писатель, оказавший колоссальное влияние на последующие поколения, умер, не дождавшись премии. Бурно обсуждалась кандидатура Антона Чехова, но этот талантливый автор скоропостижно скончался в сорок четыре года.

Некоторые академики по секрету признавались Коллонтай, что подобное пренебрежение к русским писателям – или, скорее, недостаточное к ним внимание – ошибка, которую необходимо исправить. Посол Страны Советов видела в этом надежду на перемены к лучшему.

В «Гранд-отеле» гостям подавали лучшие французские вина и изысканные блюда, приготовленные поваром, прибывшим из Парижа. Все это стоило Коллонтай немалых денег. При этом она была вынуждена с грустью признать, что итог литературно-дипломатических ужинов оказался неутешительным. Чрезвычайно неутешительным.

Шведы мило улыбались Коллонтай, заверяли, что понимают ее озабоченность, всецело соглашались с тем, что русская литература – явление мирового масштаба. Какие тут могут быть сомнения? Достоевский, Гоголь и Тургенев – подлинные гении прозы минувшего века – вызывали всеобщее восхищение.

Что касалось Горького, то тут никто не мог ничего обещать. Более того, шведы не скрывали своего скепсиса.

– Вам известно, что премия присуждается за творчество в целом, – говорили ей. – А ваш соотечественник господин Горький в последние годы, похоже, исписался. Его произведения как-то потускнели… Судя по всему, вдохновение его покинуло. С тех пор, как…

Коллонтай недвусмысленно дали понять: Шведская академия ни в коем случае не позволит себе сделать политический выбор в пользу кандидатуры советского писателя, который в последнее время сам только и делает, что вмешивается в политику. Горький упорно поддерживает советскую власть, вновь и вновь подчеркивали академики, которая беззастенчиво попирает демократические свободы.

Настаивая на своем, шведы без всяких церемоний цитировали показания советского военного атташе в Стокгольме. После побега из родного посольства он выступил с публичными заявлениями о политической обстановке в Советской России. «Этот высокопоставленный военный чиновник открыл нам глаза на чудовищную действительность вашей страны, подтвердив имевшие хождение самые дурные слухи о ней», – откровенно говорили ей некоторые из членов академии.

Напрасно советский посол произносила дежурные речи об историческом значении Октябрьской революции 1917 года, продолжившей дело Великой французской революции с ее лозунгами свободы, равенства и братства. Эта политико-романтическая риторика не находила у собеседников отклика.

Но готова ли Шведская академия чествовать презренного контрреволюционера Бунина? Коллонтай казалось, что последнее слово в этом деле еще не сказано. Близкий к Москве член академии, регулярно посещавший обеды в «Гранд-отеле» и симпатизировавший Компартии Швеции, по секрету сообщил советскому послу содержание экспертного доклада. Доклад давал надежду на то, что имя Бунина будет удалено из нобелевского списка.

Автор доклада вынес мятежному писателю суровый приговор: «В его произведениях не чувствуется глубокой творческой мощи. Он не владеет и истинным даром рассказчика. Его персонажи не способны зажить в нашем воображении собственной жизнью. Иными словами, в его творчестве отсутствуют главные достоинства, отличающие русскую литературную традицию».

Довольный тем, что угодил Александре Коллонтай, этот академик, тщетно отстаивавший перед коллегами кандидатуру Максима Горького, передал ей и заключительные слова эксперта: «Великая традиция русского повествовательного искусства в творчестве Бунина представлена слабо».

Чтобы окончательно разобраться, что творится в Шведской академии, Коллонтай решила обратиться к ее постоянному секретарю Перу Халльстрёму, эрудиту и человеку безупречной репутации. До этого полпред не искала с ним встречи, опасаясь нарушить негласные правила этикета.

Приглашение на ужин Халльстрём принял не сразу. Ему было известно, что в последние недели Коллонтай ведет интенсивную агитационную работу, от которой уже пострадал кое-кто из его коллег.

Отметив про себя, что маневрам Коллонтай не хватает тонкости, Халльстрём все же решился прийти в «Гранд-отель», однако не к ужину, а раньше.

Он ответил на все вопросы постоянного поверенного Советского государства и, будучи по натуре человеком прямым, не стал скрывать, что главным предметом споров было соответствие позиции претендента последней воле Альфреда Нобеля. Верный страж храма литературы, Халльстрём подчеркнул, что завещатель четко обозначил критерий отбора кандидатов на премию: произведения должны воплощать и отражать идеалистическое мировоззрение автора, тогда как Максим Горький работает художественным методом социалистического реализма.

Халльстрём также подчеркнул, что не доверяет суждениям республиканских литературных организаций – российских, грузинских, украинских или узбекских, – слишком зависимых от центральной власти. Они дружно поддержали кандидатуру Горького, но эта поддержка недорого стоит, поскольку они лишены права мыслить и действовать свободно.