Исцеление в жизни и смерти - [14]

Впрочем, медитативная практика мужчины, страдавшего от генетического рака костей, который потратил немало времени на исследование отношений ума/ тела с сердцем, подходит не каждому; так же и путь нашей подруги, по её ощущениям, уникальным образом резонировал с её процессом. Ко многим отказ от борьбы и готовность исследовать природу болезни приходит поэтапно. Шаг за шагом. Характер озарений и осознаний углубляется по мере того, как человек приближается к сути бытия.

Поначалу изучение внутреннего опыта может занимать пятнадцать-двадцать минут, да и то не каждый день, но постепенно, по мере того, как ум входит в сердце, желая обрести простор, устанавливается ежедневная медитативная практика. Если человек один-два раза в день спокойно медитирует полчаса-час, исцеление, заключённое в этих мгновениях покоя, распространяется и наполняет целый день. Тогда наше исцеление превращается в непрерывную практику восприятия старого совершенно новым образом. Каждый миг, когда мы непосредственно участвуем в происходящем, ясно видим движение ума/тела в просторе сердца, каждое мгновение понимания – это момент исцеления.

Момент исцеления – это момент, в котором ум не цепляется за преходящую видимость, не теряется в личных мелодрамах, порождаемых содержимым ума, но настраивается на непрерывное развитие процесса в моменте полноценного переживания жизни, в моменте исцеления. Переживание просторности, в которой всё пребывает, пусть оно длится даже долю секунды, способно наполнять равновесием и гармонией ум/тело. С каждым мигом вступления и пребывания в просторе бытия сфера исцеления расширяется. Каждый миг, который переживается непосредственно, освобождает нас от привязанности к страданию. Озарения возрастают как мудрость. Милосердие возрастает как сострадание. Когда неприятные ощущения воспринимаются с мягкостью, с открытым сердцем, в настоящем, где есть всё, чего мы ищем, с каждым мигом исцеление усиливается.

Наш старый друг Карл, мануальный терапевт, посещал многие наши семинары по сознательной жизни/ умиранию, чтобы, как он выразился, «отточить свою целительную практику и более полноценно служить людям». Затем Карл заболел. «Оказалось, что, когда врач сказал мне, что у меня рак, он ни капли не шутил. Здесь было не до кривляния, нельзя было терять время. Мне нужно было изучить науку исцеления от А до Я». Именно так он и поступил. Превратив своё тело в лабораторию, где углублённо исследовались исцеляющие процессы, он экспериментировал с различными целительными методами. Он применял лихорадочную терапию, уринотерапию, различные травы и диетологические методики, а также производил всевозможные манипуляции с телом и костями, пока не стало ясно, что опухоль продолжает расти. Многочисленные медики говорили ему, что единственная его надежда – это хирургическое вмешательство, хотя даже после операции рак может возобновиться. «Поначалу я сопротивлялся этому. Я совершенно не принимал мысли о хирургическом вмешательстве. Я боролся против болезни, и когда речь зашла об операции, я совершенно закрылся. Я всегда так активно выступал за целостный подход, а теперь я должен был позволить врачам совершить такое вмешательство, которого я многим моим пациентам не рекомендовал допускать. Но медики убедили меня, что эта была самая современная хирургическая операция и что мне не о чем беспокоиться. Однако операция оказалась неудачной, и опухоль не исчезла. Когда я узнал об этом, то по-настоящему пал духом, но затем произошёл некий прорыв. Я не знал, как добиться „выздоровления“, к которому я стремился, но знал, что ищу исцеления на недостаточно глубоком уровне. Поэтому я обратился к этой женщине – сильному духовному учителю, о которой я до этого слышал много хорошего. Я был совершенно лишён сил, изнурён и растерян, и прямо спросил её, как избавить своё тело от рака. И знаете, что она мне сказала? „Просто любите себя“. Это меня ошеломило. Я был шокирован и просто не знал, что сказать. Она попала в самое яблочко, и это „яблочко“ находилось прямо в моём сердце. Я думал, что она даст мне какую-нибудь мантру, визуальный образ или нечто подобное, что может повлиять на болезнь, но она, напротив, настаивала, что я сам должен измениться. Это были самые неприятные слова из всех, что я слышал, но ведь я пришёл за исцелением. Когда я стал относиться к себе с любовью, то увидел, что очень многое в себе подавлял, и это не на шутку меня испугало. Я понял, что, лишь изучая страх перед любовью и освобождаясь от него, я смогу снова обрести здоровье».

Прошло около двух с половиной лет с тех пор, как Карлу посоветовали «разобраться со всеми незавершёнными юридическими вопросами». Как-то раз он сказал мне: «Чем больше я себе нравлюсь, тем лучше я себя чувствую. Теперь, когда я смотрю в глаза своему сыну (ему один год и два месяца), то понимаю, что его зачатие произошло почти точно в то время, когда, как мне говорили, я должен умереть. Жизнь меняется, если впустить в неё перемены». Следуя по пути исцеления, посвящая час или два в день безмолвному созерцанию, делясь опытом с доверенным советчиком и глубоко вглядываясь, как в зеркало, в сердце своей жены, Карлу удалось сделать собственное сердце своеобразным компасом, позволяющим ему двигаться в направлении порой туманных берегов жизни. Он открывал для себя всё более и более глубокие уровни целостности. Теперь он понимает исцеление не как цель, в направлении которой мы движемся, но как вечный процесс, развивающийся каждый миг. Однажды он сказал, что первый этап исцеления состоит в том, чтобы полноценно родиться. Он пояснил, что если мы не позволим себе родиться, обрести полноту сознавания, вовлечённости в свою жизнь, то никогда не сможем пережить полноту жизни или смерти.