Исцеление от страха - [46]

В течение семи лет Кэмерон катился по наклонной. В один из дней 2008 года он заметил, что дверь в комнату Джесса заперта. Братья жили вместе, и у Кэмерона появилось плохое предчувствие. Он взломал дверь своей искусственной ногой и увидел на кровати брата, умершего от передозировки наркотиков. Кэмерон говорит, что это был худший день в его жизни.

Сразу после смерти Джесса Кэмерон свалился с сильнейшей лихорадкой. Оправляясь от болезни, парень понял, что оказался перед выбором. Он мог махнуть на все рукой и загубить свою жизнь или, наоборот, отыскать в себе внутреннюю силу, о которой к тому времени едва задумывался. Кэмерон выбрал жизнь.

Когда я спросила его, что помогло ему сделать правильный выбор, он сказал: «Меня окружали люди, на которых я мог положиться. У меня была девушка, которая в то время много для меня делала, хотя позже мы разошлись. Помогла мне и тяга к духовной жизни. Я прочел книги Экхарта Толле “Сила настоящего” и “Новая Земля” (“A New Earth”). Они стали источником моего духовного роста, самоуважения, уверенности в себе. Так произошел поворот. Мой брат ушел из жизни, я тоже чуть с ней не распрощался. Но жизнь – очень ценная штука. Хорошо, что мы можем придать ей какое-то значение. Мне пришлось повзрослеть и взять на себя ответственность за свое будущее».

После пробуждения к новой жизни Кэмерону пришлось справляться со своими гневом и печалью, затем вставать на ноги, в том числе и в буквальном смысле. Он освоил протезы и почувствовал интерес к происходящему. Это потребовало перемен в его поведении, ясного понимания того, чего он хочет, составления плана и готовности к радикальным шагам.

После того как парень научился в совершенстве управляться с тремя протезами (двумя ножными и ручным), он получил работу, став адвокатом пациентов. Выступал на семинарах, проводимых терапевтами и физиологами. Вскоре после этого его попросили выступить с речью на собрании школьников в Миннеаполисе (на День святого Валентина).

Через несколько дней Кэмерону пришло письмо от девочки-сироты, которая считала, что никто ее не любит: ни ее приемные родители, ни друзья, ни мальчики… Она написала, что после выступления Кэмерона пришла домой и, хотя раньше подумывала о самоубийстве, выбросила все таблетки в унитаз, решив действовать по-иному. Девочка поговорила со своими приемными родителями и рассказала школьному психологу о том, как ее преследуют в классе. Она тоже решила выбрать жизнь.

Получив это письмо, Кэмерон понял, что может служить другим. Он научился бегать, ходить под парусом, кататься на лыжах и играть в гольф. Теперь он работает консультантом в лагере «Без границ» – помогает ребятам, которым ампутировали конечности, жить полноценной жизнью. Еще он обучает серфингу людей, у которых нет рук или ног. Кэмерон говорит: «Я прихожу туда, ставлю куда надо свои культяпки, и мы с ребятами носимся по волнам».

Кэмерон мог бы подчиниться страху, но выбрал другое решение: позволил своим величайшим страхам исцелить его. Когда потеря становится шагом к новому, а не пригибает до земли, когда вы позволяете жизни стать вашей наставницей, то даже самые трагические события могут обернуться благословением. Вероятно, когда-то Кэмерон верил в допущение страха № 2: «Я не могу перенести потерю того, что мне дорого». Но после трагических утрат, пережитых в юном возрасте, он, похоже, усвоил истину № 2, питающую смелость: «Потери – естественное явление и могут привести к росту». Показав, что способен не только справиться с тем, что большинство людей посчитали бы кошмаром, но и превратить потерю в новую возможность, Кэмерон преподносит нам урок. С его помощью мы можем лучше понять собственную жизнь, придя к выводу, что потери стоят у истоков роста.

Страх и уязвимость

Когда им это позволено, боль, печаль и утраты способны пробудить нас от бездумного сна малого «я» и освободить из клетки ложного страха. Большинству из нас принять такой дар нелегко, поскольку мы, как правило, неправильно относимся к утратам. В древности утраты воспринимались легче, они считались естественной частью жизни. Но в нашей культуре, построенной на материализме, нет культурной мифологии, помогающей справляться с потерями, и мы их не выносим. Рассматриваем потерю как неудачу, вместо того чтобы принять ее с кротостью или даже с благодарностью за то, что она учит нас. Мы наказываем детей, забирая у них вещи, и вознаграждаем, давая им вещи. Наши отпрыски привыкают к тому, что утрата тождественна личной неудаче, позору, чувству вины, никчемности. Утрата не считается естественной частью жизни и не приветствуется как важная часть личностного роста. Вместо этого мы всеми силами сопротивляемся утратам, отвергая таким образом и возможность перемен, ведь они всегда требуют каких-то потерь. Ничто не начинается без того, чтобы что-то не заканчивалось.

Избегая перемен, мы готовы терпеть застой, медленную смерть наших душ, лишь бы не было неопределенности и потерь. Все, что требует риска, становится неприемлемым, так рождается страх. Так называемая трагедия генеральной репетиции – это лишь один из видов брони, которую мы надеваем, борясь с уязвимостью в любви и потерями. Такая самозащита будит в нас чувство, которое Брене Браун именует