Ирония фарта - [26]

По дороге из Москвы в Петербург Натали и Николай молчали. Каждый думал о своем. Они лишь договорились, что не будут распространяться в детдоме по поводу Константина и его предложения, только постараются попросить разрешения для Натали на какое-то время уезжать для работы. Она окончила школу, и по большому счету с детским домом ее мало что связывало. По-настоящему сдружиться у нее получилось только с Колей, которого, в свою очередь, многие в детдоме, даже соседи по комнате, считали странным и старались обходить стороной.

Они нашли друг друга. Цепь событий была хоть и трагичной, но довольно интересной. Натали рассуждала, что если бы не погибли родители и брат, она не оказалась бы у дяди в Америке. Не избей ее дядя, она бы не сбежала обратно и не оказалась бы в детдоме. Не окажись она в детдоме, не произошло бы знакомства с Колей. Если бы она не познакомилась с Колей и не подружилась с ним, то он не взял бы ее в Москву. Не приехала бы она в Москву с Колей, то, само собой, ни о какой встрече с Константином даже не могла идти речь.

Мысль о том, что меня заметил Константин, что мне предстоит с ним работать, не дает мне покоя. Я безумно счастлива, что случайная встреча подарила мне такую возможность. Это огромная ответственность. Ведь если я оплошаю, то подведу и его. Он на меня так смотрел, как будто никакого подвоха от меня не ждет. И не дождется! Я немного переживаю за Колю. Может, он ждал, что его тоже пригласят. Конечно, ждал, только не подал вида. Настоящий друг.

До начала нового этапа в ее жизни оставались считанные дни. Натали хорошо понимала, что это ее шанс, что упустить его значило, возможно, никогда не оказаться при обстоятельствах, предоставляющих что-то подобное. Натали впервые за то время, что прошло с момента ее побега из Америки, старалась немного побыть одна. Она вспоминала родителей, свое детство, представляла, что сказала бы сейчас ей мама, что посоветовал бы отец.

— Не спеши, — мама наблюдала за тем, как Натали рисует. — Никто за тобой не гонится!

— Но я хочу закончить побыстрее, мама.

— Зачем?

— Не знаю, мам, — Натали удивленно смотрела на нее. — Когда папа рисует, он говорит, чтобы ему не мешали, чтобы получилось как можно быстрее.

— Папа совсем другое имеет в виду, — Анастасия улыбалась. — Он просит не отрывать его, не отвлекать от самого рисования, а так-то рисует он довольно долго. Ты же видела?

— Видела, — отвечала Натали. — Но все равно он рисует гораздо быстрее, чем я.

— Ого, так у вас еще и соревнование?

— Нет, нет у нас никакого соревнования, — Натали обиделась. — Просто, зачем рисовать долго? Так можно и устать от одного рисунка.

— Все не так, дорогая, — мама рассматривала рисунки Натали. — Понимаешь, нужно уметь получать удовольствие от того, что ты делаешь, тебе должно быть приятно, комфортно, ты должна при этом отвлекаться от всего остального и думать о хорошем.

— А если не получается?

— Должно получиться, — Анастасия задержала взгляд на одном из рисунков. — Вот здесь ты явно куда-то спешила. Смотри, как плохо прорисовано небо.

Действительно, на рисунке были изображены деревья, маленький домик вдали, причем изображены очень неплохо. А там, где начиналась линия горизонта, были видны штрихи более темной краски, а небо и вовсе было намечено лишь штрихами.

— Да, небо я уже тогда не успела дорисовать, — призналась Натали.

— Жаль, был бы отличный рисунок.

— Но я дорисую потом!

— Но ведь потом ты уже не будешь помнить, что ты чувствовала, когда ты рисовала, что ты хотела сказать своей картиной, — спокойно говорила мама.

— А если я вспомню?

— Вряд ли, — Анастасия продолжала рассматривать рисунки, лежавшие в папке на кухонном столе. — Понимаешь, твои ощущения и мысли существуют здесь и сейчас.

— Прямо сейчас? — удивленно спросила Натали.

— Да, представь себе, — мама отложила папку. — Знаешь, даже многие писатели, не только художники, ездят за впечатлениями. У них с собой обычно есть блокнот, и они в него записывают свои мысли, делают зарисовки.

— Писатели тоже рисуют?

— Не знаю, иногда, наверное, и рисуют, — улыбалась Анастасия. — Я о другом, о письменных зарисовках. Они стараются описать словами то, что видят, слышат или думают, и этими записями потом пользуются, когда пишут книги.

— Получается, мам, это такие этюды?

Натали немного успокоилась, взяла в руку кисть, и акварельными красками принялась дорисовывать большое ветвистое дерево, висящее над обрывом.

— Да, что-то вроде, — ответила мама. — Вот где ты видела это дерево?

— Мы с папой ездили в Гатчину на прошлой неделе, ты же помнишь, мы долго собирались туда поехать.

— Помню. И ты сейчас рисуешь по памяти?

— Да, я очень хорошо запомнила это дерево.

— Хорошо, молодец, — похвалила мама. — А вот если бы тебе пришлось запомнить десять или двадцать таких деревьев, и не было ни фотоаппарата, ни карандаша с бумагой, что бы ты делала?

— Наверное, приехала бы домой и стала бы рисовать, пока не забыла, — ответила Натали, продолжая рисовать.

— Вот видишь, ты уже понимаешь, что рисовать нужно в тот момент, когда ты помнишь, как выглядит в жизни то, что ты рисуешь, — Анастасии нужно было готовить ужин и приниматься за домашние дела, и она договаривала уже на ходу. — Никогда не полагайся на память, старайся рисовать быстро, но при этом получать удовольствие от работы, от того, что ты делаешь. Когда вырастешь, ты поймешь это.