Ироническая проза. Ч. 1 - [45]

- Ну, и что, — спрашиваю я его, — ты предлагаешь отмочить по этому поводу?

- Идея такая, — принимается излагать Мишка, — завтра в честь Дня защиты Байкала на Набережной, возле твоего любимого памятника царю Александру III планируются торжественные гулянья: будет губернатор речь толкать, потом всякие барды будут петь — ну, и сувениры там разные продавать будут… Короче говоря, весь народ на Набережной сосредоточится…

Я ещё не совсем понимаю, к чему он клонит — но, судя по его возбуждённому состоянию и блеску в глазах, вижу: задумал Мишка нечто весьма и весьма необычное. Уж не в губернатора ли бомбу собрался кинуть?… А у меня в это время, совсем забыл сказать, сидит давний мой знакомый — отставной полковник МВД, старый сыскарь. И он, смотрю, уже и профессиональный интерес и к беседе, и к мишкиной личности проявляет.

- Слушай, — говорю я тогда, — уж не хочешь ли ты теракт замутить? Лавры Каляева тебе покоя не дают, что-ли?…

А он смеётся: — Нет, всё гораздо круче! — и начинает извлекать из сумки какую-то ткань тёмно-синего цвета. — Я, — говорит, — придумал вот что: нужно на острове, который у нас по центру Ангары, установить Флаг Байкала! Огромный, тёмно-синий флаг! Ты представляешь, как это будет здорово смотреться? Большое тёмно-синее, цвета байкальских вод, полотнище развевается над Ангарой — и его видно со всех точек Набережной!

Тут я вспоминаю про этот остров: есть в самом центре Ангары, прямо по главному фарватеру, небольшая отмель. На отмели этой растёт одинокий ивовый куст, да трава — а больше там ничего и нету. Хотя, нет! — там ещё, вроде бы, старый бакен на южной косе валяется… Остров этот называется Сибиряковским — в честь иркутских купцов Сибиряковых: уж не помню, для каких нужд, но в XVIII веке Сибиряковы его приспособили. Кстати, во времена Сибиряковых, да и позже островок этот был не один: на этом месте их было штуки три или четыре — но в 1950-е годы, при проведении берегоукрепительных работ на Набережной, там добывали гравий — и все острова, в результате, срыли. Один только Сибиряковский остров и остался…

Тут у меня от сердца отлегло: слава Богу, думаю, не собирается мой друг в террористы — а в идее отметить День защиты Байкала установлением некоего «флага Байкала» я ничего криминального не вижу. Но — на всякий случай! — спрашиваю у своего гостя, милицейского полковника:

- Скажите-ка, ваше милицейское превосходительство, а к какому административному округу города относится вышеозначенный остров — к Правобережному или к Свердловскому?

- Да ни к какому! — успокаивает меня гость, — ничей он. Так что, если твой друг задумал там флаг Байкала установить, то никто его «вязать» не станет. А дело — хорошее…

«Ладно, — думаю, — если никто „вязать“ не станет, то это уже, само по себе хорошо» — а сам спрашиваю у Мишки:

- Слушай-ка, а как ты собрался на остров-то попасть? Не вплавь же?… И — ещё вопрос: на что ты, собственно, планируешь вешать этот флаг? — к тому времени уже стало ясно, что принесённый Мишкой кусок плотной тёмно-синей ткани размером два на три метра — это и есть предполагаемый «флаг Байкала», — для флага же мачта какая-нибудь нужна, или флагшток…

- Да я, — отвечает Мишка, — собственно говоря, по поводу флагштока к тебе и пришёл! У тебя в палисаднике, помнится, водопроводная труба под забором без дела валяется. Метров пять длинны в ней будет? Вот и прекрасно! Ну, и лопаты у тебя есть — вот ими-то мы его и вкопаем. А на остров добраться — ещё проще: с рыбаками договоримся — они нас туда на моторке враз доставят! Рублей двести им заплатим — и порядок!…

Нет, ну как вам это нравится, а?! «Мы», значит, этот флагшток «вкопаем»! Вдвоём! Называется: без меня меня женили! Ай да Мишка!…

Ладно. Жили мы тогда в старинном деревянном особняке на самой Набережной, и был у нас перед домом палисадник, за которым супруга моя ухаживала — всё лето в палисаднике цветы цвели, кусты жасмина, вишня… И валялась в том палисаднике длинная ржавая водопроводная труба: метров пять в ней было, и я всё мечтал её куда-нибудь выбросить — а Мишка её, оказывается, уже не только заприметил, но и для дела решил приспособить. Ну, а остров Сибиряковский — он, едва ли, не напротив наших окон расположен — только не видно его из-за деревьев на бульваре…

…Всё остальное произошло примерно так, как Мишка и предполагал: на следующий день, с утра пораньше, он снова заявился ко мне — и мы вместе с ним вытащили надоевшую трубу, и отнесли её, вместе с лопатами, на берег. Старая Набережная Ангары у самой кромки воды заросла травой — вот в этой-то траве мы и оставили и трубу — будущий флагшток, и лопаты. А сами пошли с рыбаками договариваться на предмет заброски нашего десанта на Сибиряковский остров.

Поиски рыбаков заняли у нас несколько больше времени, чем мы рассчитывали. Нет, рыбаков-то на Ангаре в тот августовский день было очень даже много — но беда-то в том, что все они были к этому времени уже на Ангаре — а мы с Мишкой находились на берегу, и это сводило на нет любые попытки переговоров.

Так, в надежде договориться с рыболовами, мы прошли всю Набережную, миновали старый Ангарский мост, вышли на Нижнюю Набережную… Рыбака, согласившегося отвезти нас на остров и обратно, мы нашли только на нижней лодочной станции, что расположена в устье Ушаковки, возле Знаменского монастыря. Дедушка-пенсионер, кажется, до самого последнего момента так и не мог взять в толк, зачем нам понадобилось на этот остров — но, услышав об оплате, решил не мучаться лишними вопросами, а просто взять нас на борт.