Ироническая проза. Ч. 1 - [33]

Вернёмся, однако же, на Олимп, в чертоги Аида-Громовержца. Кто доложил ему о том, что его предшественника, Зевса, надоумила послать Тесея на усмирение Минотавра именно Сцилла, так и осталось неизвестным. Но хитрая Сцилла быстро поняла, что климат на Олимпе для неё стал не совсем подходящим, и поспешила убраться подальше от Аида, в сторону Туманного Альбиона, под покровительство своего старого друга — волшебника Мерлина…

А тем временем, и Тесей, разломавший большую часть Критского Лабиринта, но так и не поймавший Минотавра, усталый и измученный, возвращался в пределы Эллады… Его возвращение не сильно обрадовало Аида-Громовержца — можно сказать даже, что совсем не обрадовало: ведь поймал Тесей Минотавра или не поймал — вопрос другой, а за разрушенный Лабиринт он, всё равно, награду потребует… А награждать, кого бы то ни было, было совсем не в традициях Аида.

…Аиду вспомнилось, как, ещё во времена Зевса, из путешествия за три понта возвращался хитромудрый Язон, добывший Золотое Руно; как на каждом древнегреческом острове, в каждом полисе хитромудрый Язон выступал в амфитеатрах, демонстрировал всем желающим Золотое Руно — и едва не утвердился в статусе Героя, Равного Богам. Тогда, очнувшийся после очередной вакханалии, Зевс сплавил Язона с глаз подальше — на дальний остров, населённый несколькими хорошенькими наложницами; Зевс даже разрешил Язону оставить себе на память Золотое Руно — лишь бы тот не высовывался со своими поэмами о том, «Как нам обустроить Элладу»…

Однако, Тесей — не Язон. Но и Аид-Громовержец — это не вечно вакхический Зевс какой-нибудь: не зря же он столько лет возглавлял Тёмное Царство — он придумает, как нейтрализовать Тесея! И — придумал!

Поднявшись с вершины Олимпа, Аид совершил краткий рабочий полёт на остров Крит, где имел конфиденциальную беседу с Минотавром. Результатом их встречи стала договорённость о том, что Древняя Эллада берёт на себя все работы по восстановлению Критского Лабиринта и обязуется ежедневно отправлять Минотавру по девять дюжин самых красивых девушек (против одной дюжины, изначально требуемой Минотавром) — а Минотавр, в свою очередь, обязуется сохранять полнейшую лояльность по отношению к Олимпу. Тесея же договорились объявить Чудовищем и Агентом Сциллы — и, при первой же возможности, подстрелить из лука.

С тех пор и началось восстановление Критского Лабиринта; со временем, он уже вполне мог соперничать по красоте и роскоши с Олимпом, благоустройством которого занималась Харибда. На Крит ежедневно отправлялись нескончаемые потоки кораблей с прекрасными девами — там их швыряли в Лабиринт, из недр которого слышалось довольное рычание Минотавра:

- Я люблю Аида — самого великого из всех Громовержцев! Любой враг Великого Аида — мой враг, которого я лично готов намотать на собственные рога!…

Ходили даже слухи, что в самом сердце Критского Лабиринта Минотавр воздвиг алтарь в честь Аида, и, время от времени, приносил на нём жертвы в честь своего Олимпийского Покровителя…

…Тем временем, вернувшийся с Крита Тесей огляделся по сторонам — и решил, пока не поздно, переквалифицироваться в простые виноделы, а о награде и не помышлять. Узнав об этом, Аид решил покуда не чинить расправы над Тесеем — но, тем не менее, приказал Трёхглавому Псу Церберу не спускать глаз с Тесея. Цербер отнёсся к поручению со всей серьёзностью, и стал, время от времени, заглядывать в винную лавку Тесея под видом простой собаки. Вскоре между ними установились дружеские отношения, о чём Цербер и сообщил Аиду.

- Очень хорошо! — ответил на это Громовержец, — он нам ещё пригодится… Приглядывай за ним — а я немного отдохну: я устал, но я не ухожу — вместо себя, временно оставляю кравчего Ганимеда, но буду за ним приглядывать…

Аид уединился с Луноликой Дианой: очень давно, во время очередных Олимпийских игрищ, он обратил внимание на юную богиню, прельстившую его искусством художественной стрельбы из лука. Со временем, он ввёл её в Ареопаг, и даже в Пантеон — правда, советчицей Диана оказалась никудышной (ну что взять с девицы-атлетки?) — зато, услаждала взор Громовержца. Вот в её обществе и хотел отдохнуть грозный Аид. Однако ж, не получилось…

…Назначенный Исполняющим Обязанности Громовержца, юный виночерпий Ганимед был идеалистом и романтиком. Уже во время своего первого выступления в Ареопаге оказалось, что он что-то слышал про человека по имени Архимед — о его купаниях в ванне и о его хитроумных рычагах… Восторженный Ганимед принялся пересказывать всё, что он слышал об этом самом Архимеде, а выступление своё закончил словами: «Дайте мне точку опоры — и я переверну Олимп! Вперёд, Древняя Эллада! Да здравствует феодально-рабовладельческий строй — светлое будущее всего человечества!»

О выступлении Ганимеда, по традиции, всем сообщил Меркурий, после чего толстый и лоснящийся Апполон, настрелявший к тому времени изрядное количество носительниц розовых хитончиков, собирался, было, усладить слух людей своим пением — да не тут-то было!… Все — и рабы, и свободные граждане, и даже некоторые боги, услышав про «точку опоры» и «переверну Олимп», пришли в состояние бурного веселья, и старые песни о главном в исполнении Апполона слушать решительно не желали.