Ирландские легенды и сказки - [38]

Джек напился, наелся до того, что уж кусочка в рот больше взять не мог, и тогда, подняв раковину с коньяком, промолвил:

— За ваше здоровье, сэр! Вы меня извините, конечно, но это чертовски странно, ваша честь, что мы с вами так давно знакомы, а я, собственно, не знаю, как вас зовут.

— Твоя правда, Джек! — согласился водяной. — Я как-то об этом не подумал, но лучше поздно, чем никогда. Зовут меня Кумара.

— Какое удачное имя, сэр! — воскликнул Джек, наполняя еще одну раковину. — За ваше здоровье, Куу, желаю вам прожить еще полсотни лет!

— Полсотни лет? — повторил Кумара. — Нечего сказать, одолжил! Если б ты пожелал мне пятьсот лет, тогда еще было б о чем говорить.

— Силы небесные! — воскликнул Джек. — Ну и долго вы живете здесь под водой. Да-а, ведь вы знали моего дедушку, а он вот уже больше шестидесяти лет как помер. Наверно, у вас здесь не жизнь, а малина.

— Да уж будь уверен! А теперь на-ка, Джек, отведай вот этого, возбуждающего.

Так они опустошали раковину за раковиной, однако, к своему необычайному удивлению, Джек обнаружил, что выпивка нисколечко не ударяет ему в голову. Скорей всего это было потому, что над ними находилось море, которое охлаждало их разум.

Старик Кумара чувствовал себя в своей стихии и спел несколько песенок. Но Джек, даже если б от этого зависела его жизнь, больше одной запомнить не смог.

Рам фам будл буу,

Рипл дипл нитти доб;

Дамду дудл Куу,

Рафл тафл читибу!

Это был припев к одной из них. И, сказать по правде, никто из моих знакомых так и не сумел уловить в нем хоть какой-нибудь смысл. Что ж, такая же история и с большинством наших современных песен.

Наконец водяной сказал Джеку:

— А теперь, дружочек, следуй за мной, и я покажу тебе мои диковинки!

Он открыл малюсенькую дверь, ввел Джека в большущую комнату, и тот увидел целую уйму всяких безделиц, которые Кумара подбирал на дне морском. Но более всего внимание Джека привлекли какие-то штучки, вроде панцирей от омаров, выстроенные в ряд вдоль стены прямо на земле.

— Ну, Джек, нравятся тебе мои диковинки? — спрашивает старик Куу.

— Клянусь, сэр, — говорит Джек, — это достойное зрелище! А не будет с моей стороны дерзостью спросить, что это за штучки, вроде панцирей от омаров?

— Ах, эти? Клетки для душ, что ли?

— Что, что, сэр?!

— Ну, эти вот штучки, в которых я держу души?

— О-о! Какие души, сэр? — Джек был поражен. — Я полагаю, у рыб нет душ.

— Ну конечно, нет, — ответил совершенно спокойно Куу. — Это души утонувших моряков.

— Господи, спаси нас и помилуй! — пробормотал Джек. — Но где же вы их достаете?

— Нет ничего проще! Когда я замечаю, что надвигается хорошенький шторм, мне нужно лишь расставить пару дюжин этих панцирей. Моряки тонут, души отлетают от них и попадают прямо в воду. Каково-то приходится бедняжкам в непривычном холоде? Тут и погибнуть недолго. Вот они и укрываются в моих панцирях. А когда душ набирается достаточно, я отношу их домой. Им здесь и сухо и тепло. Разве это не удача для бедных душ — попасть в такие прекрасные условия, а?

Джек просто оторопел и не знал, что и сказать. Так ничего и не ответил. Они вернулись в столовую и выпили еще коньячку. Он оказался превосходным. Но было уже поздно, да и Бидди могла начать волноваться, а потому Джек поднялся и сказал:

— Я думаю, мне пора уже двинуться в путь.

— Как хочешь, Джек, — сказал Куу. — Выпей-ка перед дорогой прощальную. Тебе предстоит холодное путешествие.

Джек был воспитанным человеком и знал, что от прощальной рюмки не отказываются.

— Интересно, — только заметил он, — сумею ли я найти дорогу домой?

— Да что ты волнуешься, — сказал Куу, — ведь я провожу тебя.

И они вышли из дома. Кумара взял одну из треуголок и одел ее Джеку на голову задом наперед, а потом посадил его к себе на плечи, чтобы легче было подбросить его в воду.

— Ну вот, — сказал он, подбрасывая Джека вверх, — теперь ты вынырнешь в том самом месте, откуда нырял. Только не забудь, кинь назад мою шапку.

Он еще подтолкнул Джека, и тот взлетел вверх, словно пузырь, — буль, буль, бульк — все вверх, вверх сквозь воду, пока не достиг скалы, с которой прыгал. Там он нашел удобное местечко и вылез, а потом уж бросил вниз красную шапку. И та пошла ко дну, словно камень.

В это время на прекрасном вечернем небе заходило летнее солнце. Сквозь облака, мерцая, проглядывал месяц. Одинокая звезда и волны Атлантического океана горели в золотом зареве заката. Заметив, что уже поздно, Джек поспешил домой. Однако дома он ни словом не обмолвился Бидди о том, где он провел день.

Джека очень тревожило положение бедных душ, запертых в омаровых панцирях. Он голову себе сломал, думая, как бы их освободить оттуда. Сперва он хотел было переговорить обо всем со священником. Но чем священник мог им помочь? И какое дело Кумаре до какого-то там священника? Да и, кроме того, Кумара был славным парнем, он вовсе и не думал, наверное, что причиняет кому-нибудь зло. К тому же Джек в нем уже души не чаял. Правда, если бы узнали, что он обедает с водяным, чести ему это бы не прибавило.

В общем, Джек решил, что самое лучшее будет пригласить Куу к себе обедать, напоить его, — если это удастся, — а потом стащить у него шапку, спуститься на дно и опрокинуть все панцири. Однако для этого, в первую очередь, надо было убрать с дороги Бидди: Джек был достаточно предусмотрителен, чтобы не доверять тайну женщине.