Ирландия. Прогулки по священному острову - [10]

Я работал всю ночь один — прятал ящики под бетонным полом моего дома на Брендан-роуд. Ползая взад и вперед, извиваясь, как червяк, я толкал перед собой ящик в двухфутовое пространство между бетонным полом дома и деревянным полом комнаты, в которой работал.

Мне не хватало воздуха, я обливался потом, а потому в самом начале работы разделся почти догола. Работу я закончил через семь часов. Маленькое пространство не позволяло поднять руку. В ней я держал молоток, пробиваясь с его помощью сквозь бетонное основание. Но я терпел и, выбив необходимые углубления, захоронил ящики. Затем снова хорошенько залил все цементом. Работу я проделал очень тщательно и аккуратно, а потому был вознагражден: мой дом проверяли много раз, и пол ни разу не вызвал подозрений. О тайнике, кроме меня, знала лишь жена. Майкл не спрашивал меня, куда я спрятал золото. Он знал лишь, что оно в надежном месте, и этого ему было достаточно.

Золото так и оставалось нетронутым до сентября 1922 года, когда, вскоре после смерти Майкла, меня пригласил главный бухгалтер парламента Джордж Макграф. Он попросил передать ящики с золотом в банк Ирландии.

Сделано это было в присутствии главного бухгалтера. Четырнадцать банковских служащих пересчитали деньги после того, как в три часа дня банк закрылся для публики. Внутри каждого ящика имелась табличка, на которой было записано количество содержавшихся в нем денег. Цифра была указана точно, вплоть до половины соверена.

Золотых монет там было на 24 957 фунтов, в некоторых ящиках имелись золотые слитки и иностранные монеты в сумме 114 фунтов. Квитанция, выданная банком главному бухгалтеру, была выписана на 25 071 фунт.

Произошло это вскоре после гибели Майкла, и все мы испытывали отчаяние от этой потери. Когда я в тот день в банке смотрел на таблички, к которым он прикасался, мне казалось, что я вернулся в первый день траура. Я представил в своем воображении, как три года назад в потайном месте он с гордостью пересчитывал собранное золото. Оно должно было поддержать нас в борьбе, на которую он возлагал такие надежды.

Ни один англичанин, читающий о борьбе горстки молодых ирландских революционеров против организованной армии — омраченной с обеих сторон жестокостью и убийствами — не может не чувствовать, что в противоположных обстоятельствах подобный образ действий он посчитал бы почетным долгом Англии.

10

Единственное гэльское слово, которое, кажется, известно всем в Ирландии, — Slainte, что означает «хорошее начало». Люди произносят его, когда поднимают бокалы.

Закончится ли успехом попытка молодых людей, строящих ирландское государство, возродить гэльский язык? Этого ни один иностранец не знает. Названия всех дублинских улиц написаны по-гэльски шрифтом, введенным в Ирландии королевой Елизаветой. Правительственные объявления напечатаны на английском и гэльском языках. Известный гэльский ученый сказал мне, что нововведение призвано внедрить «государственный гэльский язык», однако человеку, желающему его изучить, кажется, что они написаны кондуктором омнибуса из Бетнал-Грин.

Тем не менее возрождение гэльского языка является первоначальной задачей ирландской революции. Оппоненты утверждают, что современное государство не добьется повсеместного употребления гэльского. Защитники фанатично возражают, поскольку считают, что это одно из средств поднятия национального духа. Есть и люди, которые восхищаются гэльским как литературным языком. Они хотели бы, чтобы его изучали в школе наряду с латынью и греческим языком.

Профессор Р. А. Макалистер в «Археологии Ирландии» приводит по этому поводу интересный комментарий:

Несмотря на то, что английский язык подарил миру одну из самых благородных литератур всех времен, нынешняя речь быстро деградирует, превращаясь в конгломерат ленивых сокращений, таких как «байк», «флю», «соккер», «прэм», «ведж», «марж» и т. п. Эти словечки выскакивают пузырями из отвратительной магмы экзотической тарабарщины, импортированной и пересаженной на родную почву с помощью кино. С экранов кинотеатров их произносят «звезды», снимающиеся в «интригующих трюковых фильмах» и «захватывающих триллерах». Литературные стандарты пока еще существуют, но рано или поздно погибнут под этими атаками. Отвратительные слова «бас» и «кеб» утвердились в литературном английском языке; «байк», «флю» и «прэм» почти утвердились. Скоро обычный англичанин будет пользоваться жаргоном, набирающим силу на наших глазах, и для человека с улицы Шекспир станет таким же непонятным, как англосаксонский поэт Кюневулф. Оппоненты возрождения гэльского языка, читайте, оценивайте и учитесь! В качестве второй стрелы для лука нам следует взять на вооружение язык, который при всей его гибкости не допустит столь варварского обращения с собой. Он даст стабильность даже бытовому английскому языку.

Но сможет ли женщина делать покупки на гэльском языке? Как сказать по-гэльски «подтяжки»?

Глава вторая Келлская книга и «гиннес»

Я знакомлюсь с Келлской книгой, стою у могилы Стронгбоу, наблюдаю за изготовлением дублинского «черного вина», иду по приглашению на завтрак в зоопарк, обнаруживаю церковь, заполненную мумиями, и наконец покидаю Дублин.