Иосиф Кобзон. Я люблю тебя, жизнь… - [15]
Для поездки в Москву нужны были деньги. И тогда Иосиф, только-только вернувшийся из армии крепким, возмужавшим парнем (уезжал – было в нем 70 кг весу, а приехал – 90 кг), пошел работать лаборантом в Химико-технологический институт. Заработанных финансов хватило и на новую одежду, и на поездку в первопрестольную. И потом, когда наш герой станет студентом, он не будет гнушаться ночных подработок на разгрузке вагонов и прочих разовых задач, приносящих дополнительный доход.
В своей книге Иосиф Давыдович (надо сказать, написанной с помощью журналиста Добрюхи) подробно описывает московский студенческий быт – непритязательный и веселый, полный задора, искренности и надежд.
«И вот я приехал в Москву… поступать сразу в три места: в Гнесинский институт, в Консерваторское училище, в Мерзляковку и в ГИТИС. Все знали, что мы настолько бедны, что заплатить за поступление в Москве у нас даже мысли не было и… возможности, если бы даже мысль была. Поэтому, когда приехал из Москвы и вдогонку мне в Днепропетровск пришло сообщение, что я принят в Государственный музыкальный институт имени Гнесиных, от полной неожиданности радости мамы и огорчению братьев не было предела. Но так уж случилось.
И вот началась моя жизнь в Москве. В общежитии на Трифоновке в одной комнате нас было 9 человек. В те времена учеба в Москве начиналась с уборки картофеля на полях подмосковных совхозов. Меня назначили бригадиром. В бригаде у меня работали “неслабые” ребята вроде Давида Тухманова и Карины Лисициан[33]. Обычно мне удавалось заработать два мешка картошки. Я привозил их на Трифоновку, 59 в двухэтажную такую развалюху, которая называлась общежитием, складывал под кровать, и мы с моим соседом и земляком Толей Сумским были с едой в полном порядке. А мама моя присылала в фанерном ящичке сало. И вот утром, – а у нас потрясающий режим был, – выходишь на общую кухню, ставишь свою сковородку, нарезаешь сало… Как только сальцо расплавилось – сверху картошечку. И жаришь. Хлеб, естественно, черный, из гастронома у Рижского вокзала. И вот каждое утро картошечку с салом (а я ее до сих пор такую только и люблю) ели и запивали холодной водой. Тогда еще можно было пить из- под крана. Заправимся как следует – и двумя трамваями и троллейбусом на целый день на учебу. Желательно, конечно, было проскочить весь этот путь “зайцем”. Стипендия-то была 180 рублей в старых деньгах или с 61-го – 18».
На сэкономленные или заработанные в ночные смены на Рижском вокзале деньги ребята-студенты устраивали по выходным «праздничные» обеды и посиделки с барышнями.
– Покупали, как сейчас помню, десяток котлет по 50 копеек или по-новому по 5 копеек за штуку и десяток яиц. Покупали для таких случаев белый хлеб, минеральную воду или ситро. А из своего брались картошка и сало. И у нас был пир. И начиналось общение с девушками… Было замечательное время.
Еще о житье-бытье в общежитии мэтр вспоминает[34]:
– Это было веселое время. Много новых друзей. В новом общежитии было пять этажей и на каждом – щукинцы, мхатовцы, щепкинцы, суриковцы и гнесинцы. Например, моими соседками были Лия Ахеджакова, Лионелла Скирда, будущая жена Олега Стриженова. Обстановка была очень благожелательной и дружеской. Никто не говорил: «Мы – мхатовцы, а вы кто?» На каждом этаже – кухня и Ленинская комната. В выходные – общий праздник, все ходят друг к другу в гости.
«Куба – любовь моя…»
В 1959 году молодой Иосиф Кобзон начинает работать в цирке на Цветном бульваре в программах Марка Соломоновича Местечкина. Нынче это – цирк Никулина, а до революции – цирк Альберта Саламонского, сакральное место великой столицы. Открытый в 1880-м году выходцем из немецкой семьи Альбертом Саламонским (1839, Италия – 22 июня 1913, Москва) – потомственным цирковым артистом, цирк Москвы многие годы поражал воображение горожан. Гимнасты под куполом, клоуны, звери на манеже – все для столичных жителей конца XIX века было в новинку. Стоит сказать, что Альберт Саламонский был не только талантливым артистом – выступал в роли наездника, конного акробата, дрессировщика лошадей, но и не менее успешным антрепренером, предпринимателем, основателем нескольких цирков. Его детище на Цветном бульваре не прекращало работу даже во время Великой Отечественной войны. Просто тогда номера адаптировали под военные реалии; к примеру, показывали сценки, в которых знаменитый клоун Карандаш[35] пародировал фашистских танкистов и др.
«Цирк – вечен, потому что он – круг, а у круга нет ни начала, ни конца…»; «Купол цирка – наше небо, круг арены – шар земной!» – знаменитые фразы, передающие значимость этого места. Но что такое цирк без артистов? Конечно, они – главное. Здесь, в цирке на Цветном бульваре, работали Леонид Енгибаров, Олег Попов, Юрий Никулин… Можно сказать даже, что именно в цирке начинал свою профессиональную певческую карьеру Иосиф Кобзон!
– В прологах и эпилогах надо было петь. И вот я пел. Пел сам и в составе квартета. Пел песни «Мы артисты цирковые» и «Куба – любовь моя» из спектакля с музыкой Александры Пахмутовой.
