Иона - [35]

— Ну погоди, уж я его достану! — сказал Дэйви, со смешком высвобождая ногу из дыры. — Мы до тебя доберемся, морда! — крикнул он, колотя шлангом по пыльной стене.

Присоединившись к улюлюканью, другие последовали за Дэйви наверх, осторожно выбирая ступени. Оба были несколько напуганы заваленным, прогнившим домом, но боялись это показать. Тени, в которых могло скрываться что угодно — от крысиного гнезда до трупа — тоже не поднимали настроения.

Дэйви остановился у первого дверного проема и заглянул в темную дыру:

— Дерьмо! Тут половина пола провалилась.

Он прошел мимо дыры и убедил остальных следовать за собой.

— Смотрите под ноги, — посоветовал он.

Заглянув в следующую дверь, Дэйви увидел, что там нет пола. В третьей было трудно что-либо разглядеть, поскольку окно там уцелело и стекло покрылось грязью, сделав помещение почти непроницаемо темным.

— Ты здесь, пацан? Предупреждаю, не делай все еще хуже для себя!

Билли и Бри сгрудились позади, а Билли взял обломок доски и ткнул в самую темную тень.

— Мы знаем, что ты здесь! — крикнул он, швырнув доску.

Доска отскочила от стены и стукнулась об пол. На мгновение повисла тишина, слышалось лишь их собственное взволнованное дыхание, потом с потолка посыпался ливень пыли.

— Он наверху, — прошептал Бри, и все бросились к лестнице, забыв про прогнивший пол под ногами. Они поднялись по лестнице наверх, в спешке налетая друг на друга, толкаясь и смеясь в истерике, вызванной собственным страхом и внезапно возникшей настоящей ненавистью к мальчугану, за которым гнались. Дэйви знал, что изобьет его страшно, сам не зная за что, но не собирался подавлять это желание. Может быть, за ободранный кулак, а может быть, в этом пацане было что-то такое, что страшно его задевало, — неважно, этот гаденыш получит свое.

Чем выше они взбирались, тем сильнее поднималась вонь в старом доме.

— Вонища, будто кошка сдохла! — воскликнул Бри.

Билли тошнило, приторный запах забивал ноздри, оседая в желудок. Хотелось повернуться и убежать из этого дома, убежать из развалин. Ему все больше не нравилось здесь, не нравилась эта игра. Билли было страшно.

— Ладно, гад, последний шанс! Если сейчас выйдешь, мы тебя отпустим!

Дэйви ухмыльнулся в темноту. Неужели у этого пацана хватит глупости поверить?

Им попалась почерневшая, когда-то, видимо, обгоревшая приоткрытая дверь. Шорох внутри подсказал, что там кто-то есть. Другой звук, похожий на всхлип, подтвердил это. Пацан обдристался в комнате. Рассмеявшись, Дэйви бросился к двери и своим башмаком с высоким кубинским каблуком пнул ее. Она подалась внутрь, откинулась на проржавевших петлях и упала на пол. Ввалившись в комнату, ребята вылупились в темноту. Внутри не слышалось ни звука, только стоял жуткий запах. Потом раздался еле слышный приглушенный всхлип. Они посмотрели в угол.

Там в тени что-то сбилось в кучу, маленькая фигурка, вжавшаяся в стену. И снова жалобный всхлип.

— Ах, — издевательски-жалостливым тоном проговорил Дэйви, — он хочет к своей мамочке? Но мамочка бросила его, да? Потому что никакой мамочки у него нет. Она сбежала от него, как только увидела. — Он хихикнул и хлестнул себя по ляжке резиновым шлангом. Громкий треск вдруг наполнил каждый уголок прогнившего помещения.

— Хватайте его!

В голосе Дэйви слышалась такая злоба, что даже его брат и друг испугались. Они двинулись вперед, а темная фигурка в углу словно сжалась внутрь себя.

Дэйви громко хихикнул, и двое товарищей присоединились, хотя с их стороны это была чистая бравада. Он медленно поднял над головой шланг, который, покачиваясь, повис за спиной, готовый к удару, готовый обрушиться на хрупкий череп мальчика.

Скорчившаяся фигурка начала отворачиваться, всхлипы смолкли, но дрожь усилилась.

Ухмылка начала сползать с лица Дэйви, когда в темноте закружилась пыль, от стен и потолка стали отваливаться куски, словно сметенные невидимым ветром. Казалось, вся комната трясется вместе с фигуркой в углу. Билли вскрикнул, когда часть пола под ногами осела; он завыл, когда доски стали проваливаться; он завопил, когда они рухнули вниз. Вопли троих мальчишек, двоих братьев и их приятеля, смешались с обломками прогнившего пола, и вместе с досками и штукатуркой все трое провалились в глубины ветхого дома.

10

— Как я и говорил, там никто не живет.

Келсо указал на темные окна причудливо вырисовывающегося дома.

— Должно быть, приятно проходить к своему собственному парадному входу через мост. — Перегнувшись через ограждение, Элли попыталась разглядеть дно сухого рва, окружавшего башню Мартелло. — Будто собственный замок.

— Или собственная тюрьма.

Они оставили машину в грунтовой колее, не очень умело замаскированной под дорогу. По одну сторону перешейка к морю полого уходила галька, по другую был крутой берег, обрывающийся к другой грунтовой дороге, идущей от лодочной верфи к бухте. Келсо еще раньше видел здесь бульдозер, впереди на верхней дороге — массивный и безмолвный, словно скелет какого-то железного доисторического чудища, — и детектив знал, что машина не проедет в темноте между ним и кучей досок рядом. Приблизившись, он объяснил, что трактор использовали, чтобы нагребать тонны гальки, которую в штормовую погоду постоянно через волноломы смывало в море, а доски использовались для починки волноломов. Элли поскользнулась в грязи, и Келсо подхватил ее, чтобы не упала. Она вцепилась в его руку и не отпускала, пока они не подошли к башне.