Иоганн Кабал, некромант - [7]

Теперь это был голос Инферно – стремительный рокот и леденящее душу завывание зла, которое проносилось под сводами огромной пещеры, подобно мчащемуся на лыжах духу зимы Вендиго.

– Я – Сатана. Также имя мне Люцифер, или Носитель света…

Кабал поморщился. И почему дьяволам всегда нужно пересказывать свою историю?

– Сам Господь Бог низвергнул меня в эту темную, наполненную серными парами яму и приговорил к вечному здесь пребыванию…

– А прощения попросить ты не пробовал? – прервал его Кабал.

– Нет, не пробовал! Меня изгнали из Царства Господнего за грех гордыни. Моя репутация будет подорвана, если я пойду извиняться!

– У меня тоже есть чувство собственного достоинства. Тем не менее ты поручаешь мне глупейшего рода задание и предлагаешь превратиться в директора балагана, почитай что шута. И где здесь справедливость?

Сатана откинулся на троне. Тихим голосом, как человек, который вот-вот собирается прервать аудиенцию, он сказал:

– Глянь на досуге в словарь, смертный, и посмотри значение слова «сатана». Ты найдешь там определения вроде «основное зло», «олицетворение порока», «искуситель». Если же тебе попадутся слова вроде «отличный парень», «славный малый» или «воплощение справедливости», рекомендую тебе обзавестись новым словарем. Итак, ты принимаешь условия сделки?

Кабал задумался.

– Сто душ?

– Верно.

– За один год? К полуночи, в следующую Вальпургиеву ночь?

Сатана взвыл.

– Вот черт, неужели сегодня Вальпургиева ночь? Правда? Так и знал, что забыл что-то. Я же должен быть на земле и выплясывать с ведьмами! – губы его скривились, лицо приобрело воинственное выражение. – В этом году меня совершенно нельзя беспокоить – пусть этим занимаются аватары. Итак, что ты там говорил? Ах да. К полуночи, в следующую Вальпургиеву ночь. Все верно.

– И я получаю цирк?

– Именно так.

– Что, если мне не удастся?

– Меня это мало волнует. Пожалуй, я мог бы… – Князь тьмы огляделся в поисках вдохновения, – забрать твою жизнь. Звучит вполне справедливо. По моим меркам.

Кабал недоверчиво уставился на Сатану.

– Другой сделки не будет, Иоганн Кабал. Соглашайся или уходи.

Замерзшее лавовое озеро постепенно оттаивало.

Кабал смотрел по сторонам и пытался найти решение. Откажись он заключать пари, и его научные изыскания не дадут никаких результатов. Хуже того, даже если по какой-то счастливой случайности, несмотря на отсутствие души, он добьется успеха, толку от этого все равно не будет. Если же он согласится на сделку и проиграет, то окончит свои дни в месте вечных страданий, явно придуманных недалеким средневековым монахом.

Кабал цокнул языком. Выбора совсем не было. Он кивнул:

– Я принимаю предложение.

– Отлично. Превосходно.

Некроманту едва удалось увернуться от гигантской папки, которую ему швырнул Сатана.

– Вот твой цирк. И твой бюджет, – Князь тьмы сжал руку в кулак, пока ногти не впились в ладонь.

На пол скатилась единственная капля черной крови и превратилась в блестящую ледяную сферу размером с медицинский мяч.

– А вот твой год, – Сатана щелкнул пальцами второй руки – и появились песочные часы.

Князь тьмы перевернул их и водрузил перед Иоганном.

– Наслаждайся отведенным временем в добром здравии. А теперь – пшить с глаз моих. Ты мне надоел.

– Постойте. – Сомнения Кабала переросли в подозрения.

Он ткнул пальцем в сферу и спросил:

– Что значит «бюджет»?

– Цирк раздора так и не ввели в эксплуатацию. На проект выделили материалы, но не человеческие ресурсы. Все есть в папке. В кровавой сфере заключены моя дьявольская сила и влияние. Каждый раз, как ты воспользуешься шаром, он будет уменьшаться в размерах. Так что действуй с умом, Иоганн Кабал. А теперь… – сказал Сатана безапелляционно, – аудиенция окончена.

Князь тьмы вновь щелкнул пальцами – и в тот же миг Кабал оказался в другом месте.

Глава вторая В которой Кабал упражняется в чтении карт и встречает старого знакомого

Во все стороны, насколько хватало глаз, тянулись Равнины. Неописуемо плоские, непередаваемо скучные, они располагались не очень высоко над уровнем моря, и жить там было не слишком комфортно. Поля вот-вот готовы были превратиться в болота, а некоторые территории уже постигла эта участь. Покосившиеся деревянные заборы лишь приблизительно отграничивали один неприглядный участок от другого. Каменные стены здесь не приживались: они тут же начинали проседать. В трех направлениях, сколько ни вглядывайся, не поймешь, где заканчивается серая земля и начинается серое небо. В четвертом – вдаль убегала земляная насыпь и терялась у горизонта.

Кабал удивился тому, что его забросило в это унылое мрачное место. Он оборачивался, словно мужчина, который зашел по ошибке в женский туалет. Несколько мгновений потребовалось на то, чтобы осознать – он больше не в Аду. Когда он наконец понял, что его бесцеремонно переместили, то изрек грязное ругательство на языке, мертвом уже восемь тысяч лет, умудрившись проявить себя одновременно эрудитом и грубияном.

Опустив саквояж на землю, Кабал похлопал шляпой по одежде, выбивая остатки серного дыма, и раскрыл папку. Под верхними страницами нашлась карта местности – Кабал извлек ее и убрал папку. Какое-то время ушло на то, чтобы сориентироваться. Когда нет ни компаса, ни солнца в небе, карта Равнин может выглядеть совершенно по-разному, если ее вращать. Однако в случае Кабала она, напротив, оставалась неизменной, как бы он ее ни крутил.