Иоанн Грозный - [10]

занимавшийся довольно усердно изучением жизни рыб, о таких одиночках делает предположение, что эти «блуждающие рыбы» принадлежат или «к рыбам чем-либо или кем-либо обеспокоенным, или больным».

Но помимо отсутствия этих положительных свойств, присущих каждому животному, живущему общественною жизнью, у первично-помешанных являются отрицательные свойства: злость, ненависть к обществу и животный эгоизм.

Обыкновенно мы привыкли думать, что проявление злости и зверства есть явление аффективное, явление, находящееся в противоречии с здравым рассудком. В данном случае злость и зверство являются основною чертою характера, проявляющеюся нередко с детства и до старости. Будучи детьми, они любят мучить животных, вырывать птенцов из гнезда и раздирать их, – мучить котят, щенков, поросят и пр. Вырастая далее, они нередко производят подобные опыты и на младших членах семьи, или чужих детях, – женившись – производят опыты на женах, имея детей – на собственных детях. Бессердечие, холодность и рассчитанность (нередко самая нелепая) – основная черта их характера. Редко можно видеть среди первично-помешанных человека сердечным, человеколюбивым, искренно проникнутым любовью к ближнему и отечеству, а также идеями чести и справедливости. Во всех поступках параноиков скользит подозрительность, осторожность, недоверие, скрытность и жестокость.

Скрытность составляет довольно характерную черту первично-помешанных. Когда психиатр в отделении душевнобольных встречает больного, совершенно отрицающего свою болезнь и довольно логически объясняющего поступление недоразумением или случайностью, первое подозрение у него является относительно первичного помешательства. В этих случаях искусно поведенный опрос иногда открывает сущность дела; но другой раз все усилия врача добиться истины остаются совершенно напрасными.

Жестокость этих людей превышает наше обычное понимание о жестокости. Параноики нередко жестоки по существу. Они живут своей жестокостью. Они продолжительно придумывают планы и способы проявления для своей жестокости. Они упиваются своей жестокостью и испытывают минуты наслаждения при выполнении оной. Эта жестокость нередко соединена с жаждою крови. Кровь стоит в их воображении. Кровь носится пред их глазами. Крови жаждут они для отмщения. Кровь, кровь и кровь в их душе. Они желали бы жить кровью и тогда были бы на верху блаженства. Разумеется, и это проявление жестокости и кровожадности у параноиков проявляется приступами ожесточения и ослабления.

Рядом, однако, с этой жестокостью и кровожадностью у параноиков возможно бывает подметить большую хитрость, осторожность, коварство и даже трусость, что, однако, не мешает им готовить планы мести и вести каверзы и злодеяния.

Нередко параноики разнузданны в своих страстях и влечениях, причем, по общему согласию со всем остальным, и здесь они являются своеобразными и отщепенцами. Особенно интересна их половая жизнь.

Часто параноики живут в половом отношении анахоретами и являются импотентами; но бывают случаи проявления у них грязной и неудержимой страсти. При этом их естественные потребности смешиваются с картинами болезненной фантазии и приводят к разнузданному, неестественному и противоестественному удовлетворению.

Иногда у таких больных является ненависть и омерзение к противному полу, особенно у мужчин к женщинам, и влечение к одноименному полу с стремлением к удовлетворению своей страсти. Иногда у этих лиц наблюдается побуждение к удовлетворению себя с животными и проч.

Вообще и в этом отношении параноики представляют собою существа, имеющие только образ или внешность человеческую, хотя и в этом отношении у них наблюдаются нередко отклонения, в остальном же они являются отщепенцами и выродками рода человеческого, могущими временами быть весьма опасными для сего последнего.

Этот человек в большинстве остается одиноким или если и вступает в брак, то его потомство обречено на вымирание, потому как в первом, так и во втором случае произойдет вырождение в полном смысле слова.

Это один из путей к вырождению рода человеческого, но не единственный.

Часть вторая

Приступая к описанию личности какого-нибудь нервно– или душевнобольного, мы обязательно должны обратить внимание на его предков, дабы тем самым выяснить вопрос: что это были за люди и какое физическое и психическое достояние они передали своим детям? С этой точки зрения мы считаем необходимым коснуться душевных качеств предков Иоанна даже до четвертого поколения.

Знаменитый наш историк Н. И. Костомаров так характеризует прадеда Иоанна Грозного, Великого Князя Василия Васильевича: это был человек «ограниченных дарований, слабого ума и слабой воли, но вместе с тем способный на всякие злодеяния и вероломства». Впоследствии, ослепленный Димитрием Шемякой, Василий Васильевич «все остальное время правления отличается твердостью, умом и решительностью. Очевидно, что именем слепого Князя управляли умные и деятельные люди».

Дед Иоанна Грозного, Великий Князь Иоанн Васильевич, отличался совершенно обратными душевными качествами, сравнительно с Василием Темным. Это был человек «крутого нрава, холодный, рассудительный, с черствым сердцем, властолюбивый, неуклонный в преследовании избранной цели, скрытный, чрезвычайно осторожный; во всех действиях видна постепенность, даже медлительность; он не отличался ни отвагою, ни храбростью, зато умел превосходно пользоваться обстоятельствами; он никогда не увлекался, зато поступал решительно, когда видел, что дело созрело до того, что успех несомненен» (Н. И. Костомаров, стр. 255).