Инженер. Повелитель гномов - [35]

Внезапно глаза Осипова остекленели. Он схватился за сердце и вскочил со своего места. Жуткий приступ бешенства с головой накрыл короля. Николай схватил кружку и с силой бросил ее на пол. Следом за ней вниз немедленно полетели миски и блюда с яствами. Вокруг короля в панике замельтешили слуги, сидящие за столом гномы повскакивали с мест, испуганно озирались, не понимая, что происходит. Где-то в середине стола раздались встревоженные крики и послышался глухой стук опрокинувшейся скамьи. Хранитель со всех ног кинулся к Шлюксбарту, а охрана, стоящая возле входа, заколотила топорами по доспехам. Посреди этого вселенского бедлама стоял Осипов с поднятыми вверх руками и надсадно, практически не прерываясь, кричал, срывая горло:

– А-а-а!

Больше ничего король произнести не мог, потому что наконец вспомнил, что за подарки отправляет он в королевство эльфов.

Николай все никак не мог остановиться. Он кричал и кричал. У него перед глазами постоянно мелькали груженные металлом телеги, раздутые мешочки с драгоценными камнями и небольшие, но очень тяжелые шкатулочки с магическими рунами. А когда Осипов вспомнил, как самолично распорядился присовокупить ко всему этому два мешка изумрудов, предназначенных специально для прекрасной принцессы, то у него противно заныла голова, и он моментально покрылся холодным потом. Кожа Николая пошла красными пятнами, пульс участился. Сдавленно охнув, инженер безвольно опустился на выложенный разноцветными плитками пол. Вокруг короля и так происходила невероятная суета, ну а сразу после его обморока началась паника, по масштабам вполне сравнимая с той, что происходила во время эвакуации пассажиров с тонущего «Титаника».

Со всех сторон к Шлюксбарту пытались пробиться слуги, раздавались крики «Лекаря! Лекаря!». Кого-то сбили с ног, в толчее перевернули тяжеленный трон, который, понятное дело, точнехонько упал прямо на короля.

Маг с воеводой не успели первыми подбежать к королю. Водоворот толпы безжалостно оттеснил их друг от друга, и теперь Шипулин слышал только хриплый голос мага, требующий немедленно пробраться к Его Величеству и выяснить, что же там произошло. Но быстро это сделать Андрею мешали две вещи. Отбойный молоток, зажатый в левой руке, и необходимость соблюдать дворцовый этикет. Если первая помеха не очень сильно мешала достичь заветной цели, то вторая, увы, весьма кардинально задерживала продвижение опытного воина. В данной ситуации почтенный воевода откровенно радовался только одному факту. А именно тому, что слуги в замке облачены по случаю праздника в весьма приметные красные накидки. Поэтому, как только впереди Шипулин замечал беспорядочно мотающееся красное пятно, то он без раздумий немедленно бил слугу по затылку и, перешагивая через упавшее тело, двигался вперед. Но одежда остальных гномов не отличалась разнообразием цветов и замысловатостью фасонов.

Воеводе все чаще и чаще приходилось поворачивать к себе лицом стоявшего впереди гнома и производить тщательный осмотр оного на предмет выяснения, к какой части элиты принадлежит данная физиономия. И только удостоверившись, что все правила приличия полностью соблюдены, Шипулин своим излюбленным ударом с правой в челюсть отправлял представителя аристократии в нокаут. Таким образом, проклиная никому не нужную учтивость, воевода подобрался почти вплотную к королю. Андрей уже слышал, как заходится в истеричном крике главный хранитель кирки и надсадно пыхтят слуги, явно поднимающие что-то тяжелое.

Но по закону подлости прямо перед Шипулиным нерушимой стеной стояли казначей, глава столичной артели рудокопов и еще парочка придворных самого высокого ранга. Андрей прикинул последствия нарушения этикета, понял, что больших неприятностей избежать не удастся. Но по-другому пробиться к королю никак не получится. Тяжело вздохнув, воевода решил начать с казначея. Андрей уже примерился к его затылку, но неожиданно воеводу ощутимо толкнули в спину, и тут же в ухо Шипулину врезался чей-то кулак, да так врезался, что у почтенного воеводы слегка зазвенело в голове. Обернувшись, он увидел перекошенный от крика рот одного из хранителей весьма небольшого чина. Из-за перекошенного хранителя выглядывали еще несколько его товарищей. На их лицах отображалось множество эмоций, но Шипулин совершенно не заметил среди них выражения благопристойности и чинопочитания.

– Твою мать! – заорал воевода и от всей души приложил перекошенного в челюсть.

В следующее мгновенье толпа младших хранителей с громкими криками ринулась на Шипулина, и он моментально понял, что ему придется все же бросить драгоценный отбойник. Иначе против такой орды ему не устоять. Внезапно справа раздался еще более сильный рык, и хранители, словно кегли, стали падать на пол, а некоторые из них, без зазрения совести нарушая закон всемирного тяготения, отлетали к дальней стене зала и там замирали в весьма живописных позах.

Перед глазами Андрея мелькнула седая борода и раздался спокойный голос Майнхарда:

– Почтенный воевода. Я вижу, у вас небольшое затруднение? – Хозяин Замка, стоя в окружении сыновей, скосил глаза на высокопоставленных чиновников, которые, ничего не замечая вокруг, упорно продолжали перекрывать проход к Его Величеству.