Иные песни - [194]

Шрифт
Интервал

Хотя и замкнутый в звездно-рыбьем туннеле, пан Бербелек мчится все быстрее и быстрее. Здесь уже Форма Иллеи слабеет. Гортань левиафана, вместо того, чтобы сужаться, расширяется. Пан Бербелек еще больше распластывает крылья. Пролетает мимо газового осьминога в обручах кривой ураноизы. Только через какое-то время до него доходит, что это один из Всадников Огня, забравшийся слишком далеко.

Под ногами пана Бербелека грохочет очередной пыровник, астрономическая молния чистейшего Огня прорвалась сквозь тушу какого-то из левиафанов. Здесь, на человеческих глазах, Огонь плавится в густое молоко, которое широкой рекой разворачивается по небосклону и всасывается в сосок каменной свиньи, из ушей которой раздаются…

Пан Бербелек рубит башку астрокабана. Голубые перья облепляют икаросы. Молоко поет женским голосом, после каждой строки взрываясь истерическим смехом. Сияние Юпитера уже не багровое, но черное. Перед паном Бербелеком открывается этхерная мозаика пятибочных квадратов, лабиринт ураноизы, кружащей по прямым углам.

Пан Бербелек начинает считать. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девитнацать, дваинадцать, дваинацать один, двеинацеть два, двеинацеть тржи, двеинацать жчечире, двенежцаць вдзяць, нацать два десятки пцяць, пцяцьдисткпсяць, бзяць, бзяць, бзяць; ннехррошо.

Пан Бербелек плытвет сквозь прорывы шчерноты, каждый проворот несет его в более густую шчерноть, пространство, выстранство и расстранство быстро выплескиваются своими звездами; пан Барбилек пытается вы определить источник этой ослепительной тьмы, что заилила его уже до пояса, до грудти, ноги увязли сильно, он не способен пошевелить ни передней, ни задней, не прайдеть ни щагга дальше, хррруупс — лопнули кости икаросов, оторвались хрыльтья, айтхер, скютчиваетца, когда пан Блебелек стойнет от боли.

Он бьет мьечом в шчирнату, и это на мхнавение помогает, наполовину освобожденный пан Бербелек вновь направляется к водавароту этой белостяючей стъянности, откуда неустанно выблевываются цвесты. Ебо полно цвестов различной красоты, звукотканей, запахов, квасок и веса. Заокрытое и разозамкнутое одновременно, оно обманывает пана Бербелека несуществующими направлениями, иму хтелоць бы плыть цуда вцуда и заотцуда, токи плывет только в одном возможном направлении: вот новый низ, новая стредина и новый сцентыр мира. Непонятно, когда: он проплышел грданицы Форм — и чийчас падает.

Падает, падает, падает, размывамахивая руками и ныгами; Сголиоквикзыс бьет по выдзелениям без-материи; бан Блебелек разъехиватца на плету, он не способен удержать падения, падает, падает, падает; и при тым могджед взанзить Зголиохфикзыс в себя, хоцьбыто его и порубила бы, неупалобысам в жестокоздь кракрадистоса, тойки и на это нет врейменни, в боледе кржужаца в бумме банабалебелека паздедние мыцели:

— Бзець! Бзецетва! Бзейцецьи! Црицирас! Цритцитва! Чрицысетмь! Чрицытепять! Цорох! Цорохорас! Цорох тваз! Цорокотхири! Цорок стыри! Сорох мьять! Ссор рок шессть! Ссорок сем! Ссорок восемь! Соррок двять! Пятьдесят!

Он упал; кулак пана Бербелека упал в пятидесятый раз. Сражался вслепую, поскольку это было первым его инстинктом, раз ничего не думал, не осознавал и почти что не жил: только сопротивление. Сопротивление, драка, уничтожение, унижение врага. Тут же к нему вернулись мотивы, намерения и цели, все то, что требует времени на размышления, позволяющее различить то, что раньше и что потом.

Так что, вначале он поднял Сколиоксифос, а затем им ударил, уже не обнаженным кулаком, с которого был сорван весь этхер и шкура, но Мечом Деформы:

— Раз! Два! Три! Четыре!

Теперь вернулось и пространство, вернулось различие того, что бьет и во что бить, резкий и четкий раздел на пана Бербелека и весь остальной мир. Пан Бербелек сек Сколиоксифосом в атомозернистокомковостеногору…

Он отвел взгляд — теперь он был способен отделит зрение от остальных чувств — осмотрелся по сторонам. На его глазах, с каждым мгновением, проявлялись все более известные ему Субстанции — он не задумывался, как такое возможно, ему не казалось подозрительным, как под его взглядом тяжкая Сколиоза конденсировалась в Формы, которые уже был способен указать и назвать: пол, стены, окна, огонь, вода, свет, тень, пепел, шар, трубы, пирамида, пламя, волосы, звезды, крыло, решетка, перпетуум мобиле, трость, веревка, цепь, скульптура, стол, светильник, амфора, трон, шелк, ковриг, кровь.

Кровь текла все более широким потоком, смешивалась с кровью пана Бербелека, теперь он слышал нечто вроде хрипящего дыхания, наполовину звериное, наполовину меканическое, дыхание горячих мехов. В этом ритме вибрировало все помещение, плоскости, пол, на котором стоял и окружающие мозаики света и тени, и сам воздух, жирный аэр, лепящийся к горлу и носу. Это уже конец, рука болела от замахов тяжеленным Сколиоксифосом, тот, чужой, перестал хрипеть, это уже конец. За окном восходит дымящийся Юпитер, я вижу на звездном небе тени икаросов гыппырои, они все ближе и ближе, вновь тот самый момент, когда стою в комнате побежденного кратистоса. Двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять. Он глубоко вздохнул, помигал. Культей левой ладони оттерев заливающую глаза кровь, повернул голову, поднял глаза. И споследним ударом кривого лезвия пан Бербелек понял, что за выражение было на лице умирающего адинатоса.


Еще от автора Яцек Дукай
Лёд

1924 год. Первой мировой войны не было, и Польское королевство — часть Российской империи. Министерство Зимы направляет молодого варшавского математика Бенедикта Герославского в Сибирь, чтобы тот отыскал там своего отца, якобы разговаривающего с лютами, удивительными созданиями, пришедшими в наш мир вместе со Льдом после взрыва на Подкаменной Тунгуске в 1908 году…Мы встретимся с Николой Теслой, Распутиным, Юзефом Пилсудским, промышленниками, сектантами, тунгусскими шаманами и многими другими людьми, пытаясь ответить на вопрос: можно ли управлять Историей.Монументальный роман культового польского автора-фантаста, уже получивший несколько премий у себя на родине и в Европе.


Польская фэнтези

Поклонники польской фэнтези!Вы и вправду верите, что в этом жанре все «началось с Сапковского и им же заканчивается»?Вы не правы!Хотите проверить? Пожалуйста!Перед вами — ПОЛЬСКАЯ ФЭНТЕЗИ как она есть. Повести и рассказы — озорные и ироничные, мрачновато-суровые, философские и поэтичные, ОЧЕНЬ разные — и ОЧЕНЬ талантливые.НЕ ПРОПУСТИТЕ!


Пока ночь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ксаврас Выжрын

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Польские трупы

В сборник «Польские трупы» включены рассказы 15 авторов, представляющих самые разные литературные традиции и направления. Открывает его прославленный мастер детектива Иоанна Хмелевская, с ней соседствуют известный поэт Мартин Светлицкий, талантливый молодой прозаик Славомир Схуты, критик и публицист Петр Братковский и др.Собранные в «Польских трупах» рассказы чрезвычайно разнообразны. Авторы некоторых со всей серьезностью соблюдают законы жанра, другие избрали ироническую, а то и гротескную манеру повествования.


Идеальное несовершенство

В конце XXI века Земля отправляет к странной астрофизической аномалии исследовательскую экспедицию, но, не добравшись до цели, корабль исчезает. Его находят спустя несколько столетий, в XXIX веке, и на борту погибшего судна оказывается лишь один астронавт, Адам Замойский. Он не помнит, что произошло, не понимает, как выжил, и к тому же не значится в списке экипажа, но не это тревожит его в первую очередь. Адам попал в мир, где изменилось само значение слова «человек», где модифицировался язык, где реальность воссоздается, где она изменяема, а само понятие личности трансформировалось до неузнаваемости.


Рекомендуем почитать
Ангелёны и другие. Сборник рассказов

В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».


Испано-американская война в мире императора Владимира

Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.


Шакренионская дилогия

Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.


Параллельная цивилизация

Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.


Балтийская Регата

Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.


АнтиМатрица. Президентский самолет летит в Палачевск

Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».