Инверсия - [26]

— Знаешь, Машутка, я перестал чувствовать Макса.

Девушка сразу поняла, что он имел в виду, а также со всей ясностью осознала причину своего внезапного пробуждения. Она проснулась именно в тот момент, когда связь с Клюевым оборвалась. И если Никита по-военному мгновенно ухватил суть происшедшего, то её затуманенный сном мозг, занятый к тому же мыслями о вечном, далеко не вдруг пришёл к тому же выводу.

— Мы с ним очень сблизились за минувший год, — продолжал между тем её суженый, не выпуская жену из объятий. — И дело тут вовсе не в возрасте, хотя мы с ним почти одногодки. Тут нечто большее. Полное понимание. Как будто мы всю жизнь прожили вместе. Он очень быстро обучился всему, что знаю я. А ведь мне потребовались годы.

— Вероятно, он предрасположен к этому, — успокаивающе шепнула Маша.

— Я тоже предрасположен, — вздохнул Никита. — Нет, тут другое. Словно он взял и снял с меня слепок… А теперь я его не чувствую. Он не погиб и не умер. Я бы понял. Нет. Он как бы вышел и закрыл за собой дверь.

— Послушай-ка, — девушка встрепенулась, — сегодня в петербургском Центре появлялся Дима. Ты расспроси ребят, возможно, кто-нибудь в курсе. Вот, например, Брюс не спит.

— Ну, раз не спит, у него и спросим. — Никита потянулся к Тёрнеру. — Привет, полуночник. Чем занята столь светлая голова?

— А-а, Ник. Рад тебя слышать! — Выглядел американец, прямо скажем, не очень бодро. — Ты что, один? Без Маши?

— Мы вдвоём. — Девушка тоже вклинилась в разговор.

— И чего ж вы вдвоём ко мне пристаёте? — Брюс изобразил улыбку. — Больше заняться нечем?

— А мы тебя от чего-нибудь важного оторвали?

— Ничего особенного. Пытаюсь развеяться. — Улыбка стала унылой. — Но никак не получается. Решил вот посмотреть, как народу работается на спутниках Сатурна. Посмотрел. Скучно. Теперь думаю, чем бы ещё озаботиться.

— Для начала поведай, зачем появлялся Кобыш.

— А ты разве не знаешь? — удивился Тёрнер. — Он забрал Макса и отбыл на «Пенту». Бородин попросил их наведаться вместе. Он обнаружил у Макса аномалию.

— Не томи!

— У нашего приятеля дискретная траектория жизни.

Никита вдруг ощутил, как сердце дало сбой.

— Это как?

— А вот ты у него и спроси, — ехидно посоветовал Брюс. — Если больше делать нечего.

— Сам-то ничего не чувствуешь? — осторожно осведомилась Маша.

— Постой-ка, — Тёрнер серьёзно озадачился. — А ведь действительно, запропастился куда-то Макс.

— То-то! Гуд бай, хакер.

— Спокойной ночи, ребята. Нужна будет помощь — зовите.

— Ты чего, собственно, добиваешься? — кисло поинтересовался Ильин.

— А разве непонятно? — опешил Солдат. — Я тут соловьём разливался…

— Вот именно, — бесцеремонно перебил его Президент, — соловьём… Я эту песню уже много раз слышал. И мотив тоже давно знакомый. Ты не умничай. Ты пальцем покажи.

— Ну, если конкретно… Я бы особо выделил два пункта. Первый — пресловутые Центры обучения. На нашей территории их три: в Петербурге, в Иркутске и на Камчатке, в Петропавловске. Почему они расположены именно в этих городах, давно известно. С детьми там занимаются одни и те же люди — все из наших подопечных.

— Это не новость, — сказал Ильин. — Они могут перемещаться на любые расстояния. И некоторых своих воспитанников уже обучили. Что с того?

— И ученики!? — вскипел Солдат. — Опять я узнаю последним!

— А что тебе мешало спросить у Аристарха?

— Я спрашивал, — Медведев метнул уничтожающий взгляд на Монаха. — Он же молчит, как партизан.

— Когда голова работает в обратном направлении, — меланхолично заметил тот, — лишняя информация ни к чему. — И перевёл взгляд на Президента. — Ему же сразу начинают враги мерещиться. За каждым углом.

— Выяснять отношения будете потом. И без меня. — Ильин легонько стукнул пальцем по краю стола и кивнул Солдату. — Продолжай.

— В свете новых обстоятельств, — контрразведчик раздражённо засопел, — я тем более настаиваю на принятии мер. Если провинциальные Центры ещё можно терпеть, то петербургский — увольте! Город — наше европейское лицо, и случись там что, шумиха поднимется — мама не горюй! Вундеркинды ваши ответственности нести не будут, всё ляжет на мои плечи.

— Тебе за это деньги платят. Не отвлекайся.

— Предлагаю убрать Центр обучения подальше. Куда-нибудь в Карелию.

— Невозможно, — Банкир оторвался от блокнота, где рисовал какие-то закорючки и поверх очков посмотрел на Медведева. — Извини, Олег, но ты и впрямь зарываешься. Эти школы, между прочим, тоже наше лицо. Известно ли тебе, что старшеклассники уже работают на нас — такова их программа обучения. Последние два экономических проекта на Нобелевку тянут. И, кроме того, они постоянно нас консультируют. Что же мы каждый день в Карелию будем ездить?

— И для нас они делают расчёты, — поддержал его Трубников. — И для Армена. Так что ты в безусловном меньшинстве.

— Вас же купили за медный грош! — опять сорвался Солдат. — Посмотрю я, что вы станете делать, когда они возьмутся за настоящие дела. За переустройство государства, например!

— Не прав ты, дорогой. — Фабрикант набычился. — Кругом не прав. От них пользы сейчас гораздо больше, чем от всей твоей конторы со всеми филиалами. И прибыли больше. А от тебя одни убытки. Или ты забыл уже про челнок? Весь мир тогда смотрел на нас косо. А ты нам тут про лица рассказываешь…