Инварианты Яна - [18]
- А стекло?
- Митя! - опять вмешался Андрей Николаевич, но старый психофизик отмахнулся: 'Отстаньте с вашей конспирацией', - и, ткнув пальцем в перегородку, сказал:
- Силикофлекс. Слышали о таком?
'Понятно, - огорчился Володя. - Силой не пробиться, надо уговаривать'.
- Так вот, - хе-хм! - дорогуша, перегородку сдвинуть я не дам и дверь не открою. Говорю вам как врач...
'Стало быть, она сдвигается, - удовлетворённо констатировал инспектор, не слушая, что Синявский говорит как врач. - Понятно-понятно. Опасно для психики и всё такое прочее. Но раз тебя беспокоит здоровье больного, с тобой можно поторговаться'.
- Дмитрий Станиславович! - перебил он. - Я и не просил пустить меня внутрь. Разбудите Яна, только и всего. Ненадолго. Дайте ему очнуться и сразу усыпите. Психика выдержит, ведь выдерживает она сны. Нет, я именно настаиваю. Требую. Вы понимаете, если у меня сложится впечатление, что вы сознательно вводите меня в заблуждение...
- Вы кликнете своих людей? - вклинился Сухарев. Явно нарывался на скандал, но инспектор даже не повёл бровью.
- Так что же, доктор? Вы слышите меня? - настаивал он.
- Да, - буркнул Синявский. - Я слышу. Придётся подчиниться давлению. Я разбужу его ненадолго, но когда увижу, что... Кхе! Позвольте, Андрей, я сяду. Что? Не хотите, так я за другой терминал. Видите, инспектор настаивает.
- Я снимаю с себя всякую ответственность, - заявил Андрей Николаевич.
'Снимай-снимай. Не то ещё снять придётся. Ответственность он снимает', - злорадствовал Владимир.
- Может, не надо, Митя? - тихонько проговорила сердобольная индианка.
- Ничего, я осторожно. Действительно, видит же он сны. Одним кошмаром больше, одним меньше.
- Послушайте, господин Владимиров, - Сухарев не говорил, а шипел. - Вы угробите его личность, а заодно и дело всей его жизни! Поймите, активируется сознание, Ян начнёт переосмысливать сны, запустится распаковка памяти...
- Распаковка? - заинтересовался инспектор. - А вы хотели убедить меня, что память Горина стёрта. Теперь выясняется, что не стёрта, а запакована. Где она содержится?
- Не пытайтесь поймать меня на слове! - взвился заместитель директора. - Когда я вам это говорил, сам так считал. Слышали же, что рассказала Света?! Ведь вы через плечо заглядывали! Чёрт вас возьми с вашими провокаторскими штучками, Владим Владимыч Владимиров!
- Ну, хватит! - оборвал его инспектор. - Прекратите истерику.
- Андрей, успокойся, - упрашивала Инна, пытаясь оказаться между инспектором и Сухаревым. - Митя обещал, что сразу усыпит.
- Вот именно, - пропыхтел Синявский, не отвлекаясь от монитора. - А вы, господин неверующий, следите лучше за больным. Второй раз будить не стану. Пропустите момент - ваша вина.
Володя приник к прохладному силикофлексу.
Человек на кушетке шевельнулся, приподнял подбородок, приминая затылком подушку, что-то беззвучно сказал. 'Жаль, не слышно, что говорит', - подосадовал инспектор, но услышал сзади, должно быть, из динамиков терминала, неразборчивое хрипловатое бормотание: 'Ма, я не хо!..' - потом тот же голос выговорил громче и явственней: 'О! Не хочу куклы убери мама!', - и тут же сорвался на крик: 'А-а!'
Голова на подушке дёрнулась, человек зашарил свешенной рукой по полу.
- Дмитри... Митя, немедленно усыпляй его! - нервничал Сухарев. - Инспектор, вы налюбовались?!
Но Володя не ответил, следил, как поднимается оживший труп. 'Залысины, короткие волосы дыбом, птичий нос. Это Горин? На вид - лет пятьдесят с лишком; рост выше среднего; нос длинный, прямой. Губы прямые, тонкие...'
Разбуженный после аппаратного сна мужчина был смешон. Напоминал переполошенную цаплю, так же неуклюже переступал с одной кафельной плитки на другую босыми худыми ногами. Пижама висела на нём, как на огородном пугале, глаза...
'Он испуган, станет кричать. Нет, сдержался. Сюда смотрит. Он видит нас?'
- Он нас видит? - спросил Володя.
- Зеркало, - коротко пояснил со своего места доктор.
- Усыпляй его наконец! - взмолился Сухарев. - Он увидит себя, это шок... Всё будет искорёжено, он всё забудет!
- Он не узнает себя, - спокойно ответил Синявский.
'Он нас не видит, перед ним зеркало. Ян видит себя, но не узнаёт. Значит, Синявский не врал. Чего боится Сухарев? Что будет искорёжено? Что забыто? Почему?'
Горин отвернулся от зеркала.
'Что-то нашёл. На тумбочке...'
- Там бусы остались, - шепнула Инна.
Владимир покосился на неё - стояла рядом: 'Встревожена, удивлена. Узнала бусы? Не её ли собственность?'
В этот момент Ян Алексеевич потянулся к бусам обеими руками и схватил их, надо сказать, довольно неловко.
- Синявский, усыпляй его, я приказываю! - не своим голосом выкрикнул заместитель директора.
По полу комнаты запрыгали жёлтые шарики, инспектору послышался дробный перестук. Градины по стеклу.
- Уже сделано, - отозвался доктор.
Инспектор отвлёкся всего-то на секунду - обернулся к Синявскому, когда же снова глянул сквозь силикофлекс, нелепая тощая фигура в пижаме оседала, словно марионетка, которой разом обрезали нити.
Инна охнула: 'Ох, упа!..' - и прижалась лбом к перегородке.
Но Горин не упал, опустился мягко, руками на кушетку, головой на руки. Так и остался сидеть на полу возле кровати в чудовищно неудобной позе: одна нога подвёрнута, другая вытянута.
Это – рассказ о том, как всё было в состоянии неизвестности, всё холодное, всё в молчании; всё бездвижное, тихое; и пространство неба было пусто. Или так: когда вверху не названо небо, а суша внизу была безымянна, Апсу первородный, всесотворитель… Или даже так: около четырёх с половиной миллиардов лет назад в газопылевом облаке рукава Ориона галактики Млечный путь случился гравитационный коллапс.Но ведь всё это – сказки! О том, как всё было на самом деле, а главное, чем обернулось для человечества, читайте в новом романе Бориса Георгиева, написанном в лучших традициях научной фантастики.
Как и в древние времена, в 2086 году власть останется властью, а сила – силой. Но даже в эпоху могучих и непогрешимых Планетарных Машин хитроумным улиссам будущего не одолеть назначенный им путь и не победить одной лишь мощью оружия. Как знать, что станет большей помехой: бездушие людей или человечность машин? Прочь сомнения! Дорогу осилит идущий, и да поможет ему в этом древнейшая сила и сильнейшая власть! Но осторожнее, любезный читатель, сезон «Охоты на Улисса» открыт.
Чрезвычайные происшествия в поясе астероидов случаются часто. Капитану исследовательского судна «Улисс» Александру Волкову и раньше не раз приходилось отвоёвывать у равнодушной пустоты людские жизни. Но не было ещё никогда во Внешнем Сообществе, чтобы платой за участие в спасательной экспедиции была казнь. Значит ли это, что капитан Волков вмешался в игру, где ставка выше жизни? Что делать, если могучий противник прижал тебя к берегу Стикса? На другом берегу — смерть… Следуй за героем, любезный читатель, быть может, ему под силу отыскать в разделённом мире третий берег Стикса.
Ему нет ещё и двадцати, он влюблен, любовь его прекрасна, как мечта, но разграфлённый, автоматизированный, стандартизованный, до тошноты унылый мир не собирается отпускать его добровольно. Можно ли смириться с таким положением вещей? Побег — единственный доступный выход. Но стоит ему побежать, Система заметит и будет ждать за каждым углом. Он может не узнать её, когда встретится лицом к лицу, ведь у неё миллионы обличий, и тогда он поймёт, почём его мечта. Система ревнива и не считается с чувствами, вдобавок она знает то, в чём он не рискнул бы признаться даже самому себе.
В лесной сторожке молодой человек дважды увидел один и тот же сон о событиях времен войны, которые на самом деле происходили тогда на этом месте. Тогда он выдвинул гипотезу: природа записывает и хранит все события. В местах пересечения временных потоков наблюдатель может увидеть события из другого временного потока. Если найти механизм воспроизведения, станет действовать закон обратимости.
Сигом прилетел исследовать планету, очень похожую на Землю. Здесь есть море и берег, солнце и небо. Надо было работать, действовать, но сигом только сидел на берегу, смотрел на море и размышлял. Такое с ним случилось впервые.
Несколько лет назад Владимир Левицкий сильно пострадал при пожаре. Он получил ожоги и переломы, а кроме того, ему раздробило рёбра, и врачам пришлось удалить у него правое лёгкое и часть левого. Теперь же он — неоднократный чемпион Европы по лёгкой атлетике и представляет СССР на международных соревнованиях. Возможно ли это?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?
Об озере Желтых Чудовищ ходят разные страшные легенды — будто духи, или какие-то чудища, стерегут озеро от посторонних и убивают всякого, кто посмеет к нему приблизиться. Но группа исследователей из университета не испугалась и решила раскрыть древнюю тайну. А проводник Курсандык взялся провести их к озеру.