Интригующее начало - [80]

Стокер ничего на это не ответил, а его светлость, если и удивился тому, что мы были в доме убитого, не стал ничего спрашивать.

– Ну что ж, – энергично сказала леди Корделия, – раз секрет вашего пребывания здесь раскрыт, можете теперь перенести свои вещи в гостевые комнаты в главном особняке. Там много свободного места.

Стокер протестующе поднял руку.

– Это очень мило с вашей стороны, миледи, но нам с мисс Спидвелл будет спокойнее оставаться здесь.

– Конечно, конечно, – благосклонно уступила она.

– Если позволит его светлость, – быстро вставила я.

Граф кивнул; его явно совершенно не интересовали все эти приземленные материи. Подробно обсудив со Стокером своего огромного слона, он откланялся и вернулся к себе в кабинет, а леди Корделия занялась домашними делами. Я повернулась к Стокеру:

– Почему ты так поступил?

– Что?

– Почему ты солгал леди Корделии о том, что мы нашли у барона в кабинете?

Он нахмурился.

– Пока об этом рано говорить. Мы сами еще не поняли, что к чему. Все, что мы пока обнаружили, – что ты дочь актрисы…

– Незаконнорожденная, – добавила я.

– Я как джентльмен не стал на это указывать, но да, к тому же незаконная. Мы знаем также, что барон каким-то образом играл роль посредника в этом союзе. Кроме того, нам известно, что твоя мать по какой-то причине умерла. Может быть, погибла от руки твоего отца, а может быть, и нет. Но после ее смерти ты осталась на попечении сестер Харботтл, которые были так напуганы, что поменяли тебе имя и постоянно переезжали с места на место.

Он в задумчивости потер лоб.

– А не думаешь ли ты, что они могли убить твою мать, чтобы оставить тебя себе?

Я прищурилась, придав лицу самое суровое выражение.

– Не будь дураком. Эти милые старые женщины… Да как ты мог подумать?! И вообще, я не верю, что знание барона о моем рождении могло стать мотивом для убийства. Ведь это все древняя история: все произошло четверть века назад.

– А убийство Макса – только что, – заметил он.

– Да, конечно. Но думать, что это грязное дело как-то связано с моим рождением, можно только с ужасной натяжкой. Ведь ты и сам это видишь.

– А как же твой дядя?

– А что мой дядя? – спросила я.

– Тебе не кажется хоть немного странным такое совпадение, что он выходит на сцену именно сейчас, когда Макс убит? Твое рождение должно быть как-то связано со смертью Макса.

– Должно? Какая опасная гипотеза, – сказала я. – Этому может быть с дюжину других, не менее правдоподобных объяснений.

Он повернулся и уставился на меня хитрым взглядом.

– А хочешь, мы об этом поспорим?

– Поспорим?

– Спорим, что существует связь между твоим рождением и смертью Макса, а еще я готов поспорить, что и твой дядя как-то в этом замешан.

– Отлично, – сказала я и протянула руку. – На гинею.

– Гинею?! Сжалься, я бедный человек, – вскричал он, постучав себя по карману.

– На гинею, – повторила я.

Он пожал мою руку с притворной любезностью.

– Хорошо, гинея. И когда выиграю, я хочу получить милую блестящую новенькую монету. Старую и тусклую не возьму.

– Стокер, они совершенно равноценны.

– Меня не интересует ее цена. Я повешу ее на цепочку от часов и буду с гордостью носить.

– С тобой даже у самого смиренного святого лопнет терпение, – сказала я ему. – Но ты – моя единственная надежда распутать этот странный клубок. Как думаешь, куда нам теперь нужно отправиться?

Он почесал в затылке.

– В кондитерскую.

– Чтобы что-то выяснить о том тминном зернышке, которое мы нашли у барона? Но ведь в кондитерской не продается тмин.

– Нет, в кондитерскую, потому что у меня закончились мятные леденцы, – сказал он, выворачивая карманы.

– Поздравляю. Не думала, что ты можешь удивить меня еще сильнее, Стокер, но ты продолжаешь поражать меня своими способностями в поглощении сладкого. Удивительно, что у тебя во рту есть хотя бы парочка зубов.

Он показал мне свои крепкие белые зубы и громко постучал ими друг о друга

– Молитвами святой Аполлонии.

Я взяла его под руку, осторожно, стараясь не потревожить своей раны.

– Ну что ж, идем. Леденцы так леденцы, но, когда мы их купим, будем держать военный совет и решим, что делать дальше.

Глава двадцать вторая

Стокер оказался большим знатоком сладостей. Помимо мятных леденцов он выбрал себе также круглые конфеты «бычий глаз», кислые карамельки и брусок мятной пастилы. Когда он распихивал их по карманам, у него было лицо самого счастливого человека в мире.

Не сговариваясь, мы повернули на юг, к реке, и после продолжительной прогулки добрались до набережной. День по-прежнему был прекрасным, и по волнам Темзы сновали прогулочные лодки, их паруса надувал легкий летний бриз.

– Здесь легко забыть о том, что совсем рядом шумит огромный город, – заметила я.

– Хм, – согласился Стокер; рот у него был явно склеен одной из тех ужасных сладостей, которые он только что купил.

Я обернулась, чтобы что-то ему сказать, но как раз в этот момент услышала шум быстро приближающихся шагов. Почувствовав опасность, Стокер схватил меня за руку, но было поздно. Они уже напали. Какая-то шайка разбойников явно решила нас похитить. Я лягалась, царапалась и сыпала проклятиями, когда мою голову запихивали в мешок. Не знаю, что делал Стокер, но я слышала звуки борьбы и слова, от которых у меня кровь стыла в жилах.