Интимный дневник. Записки Лондонской проститутки - [10]

—  Конечно, если ты хочешь, чтобы я бросила эту рабо­ту, я сразу брошу.

И опять он ничего не сказал. Мы вышли из магазина и пошли пешком. Ярко светило солнце. Деревья роня­ли желтые листья, и они кружились в воздухе и падали на мостовую, шуршали под ногами; пахло сырой зем­лей и тленом. Я невольно пристроилась шагать с ним в ногу: мы с ним бегаем вместе и привыкли делать это в одном ритме. Он обнял меня за талию, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл. Потом все-таки начал.

—  Ты, наверное, удивишься. Я вот все думал про то, что ТЫ мне туг сказала. В общем, мне кажется, все в порядке, ничего страшного.

Я поцеловала его. Мы зашли в Британскую библиоте­ку полюбоваться на Линдисфарнские Евангелия. Мой Мальчик стал рассказывать, что это части Библии, напи­санные готическим шрифтом на коже. Я не сильно раз­бираюсь в тонкостях христианства, но думаю, что коро­ля Якова (Король Яков I (1566 - 1625) - король Англии с 1603 года. Перевел Библию на английский язык) не часто печатают на материале, который получают на бойнях в качестве побочного продукта.

Особенно трогательно в связи с этим представлять, как сдирают с бедного животного эту самую кожу и потом обрабатывают ее — это, наверное, высокое искусство. В мрач­ных залах музея раскрашенный золотом и всякими други­ми красками пергамент, казалось, так и пылал какой-то животной силой. Вообще, сюжеты, посвященные мучени­ческой смерти святых праведников и пожиранию девствен­ниц дикими зверями, — очень характерная черта европейс­кого искусства этого периода. Мой Мальчик рассказал мне еще про то, как он однажды посетил остров Линдисфарн, где чуть не въехал на машине прямо в бушующее море. Я рассмеялась, и мой громкий хохот так и нарушил благо­честивую тишину музея. Потом мы пошли ко мне домой и там смотрели телевизор, готовили вместе ужин и играли во льва, нападающего на прекрасную девственницу-варварку на большой белой постели. (Львом был, конечно, он).

lundi, le 17 novembre

Клиент: Но почему вы этим занимаетесь?

Я: Боюсь, что у меня нет ответа на ваш вопрос.

—   Должен же быть хоть какой-нибудь ответ, по крайней мере, самой себе вы как-то это объясняете?

—   Ну, может быть, я такой человек, я люблю занимать­ся чем-то без всякой причины, за исключением той, что не вижу никакой причины не делать этого.

—   Значит, если кто-нибудь скажет вам прыгнуть вниз с моста...

—   Смотря с какого моста. И смотря сколько заплатят. Почему вас это интересует?

—   Нипочему, просто так. А теперь, пожалуйста, возьми­те в рот и отсосите, хорошо?

mardi, le 18 novembre

Одна из моих самых ярких и мощных сексуальных фантазий: мой Мальчик просовывает свою ладонь глубо­ко мне во влагалище. Он никогда этого не делал. Дело в том, что у него самые красивые руки, какие я когда-либо в жизни видела, у мужчин и женщин. Это руки, я бы сказала, настоящего художника. Когда я вижу, как он рас­правляет свою широкую ладонь, это приводит меня в совершенный восторг. Я представляю, как он шарит паль­цами под моей одеждой, когда мы на людях. Я чувствую его неловкие движения, и мне порой даже больно. Но я не против. Я сама хочу этого, мне приятно ощущать, что он как бы насадил меня на свою руку, и я теперь — про­должение его самого, мне самой до безумия хочется быть как бы продолжением его прекрасной руки.

Несмотря на то, что я регулярно занимаюсь эротически­ми упражнениями, оказывается, у меня там тесновато для руки моего Мальчика. Во всяких специальных руководствах и наставлениях говорится, что надо продолжать трениро­ваться, со временем все получится, но скажем прямо: я — девушка занятая, к тому же сидеть с утра до вечера и масси­ровать его намазанными смазкой перстами мои пушистые прелести — проклятие для любовных отношений. Я прекрасно понимаю, что в наше время все эти тетки из глянцевых журналов способны и не на такое. Во времена, когда вер­хом безнравственности считался оральный секс, наиболее радикальные журналы все как один демонстрировали сплош­ной анальный секс. Теперь же, когда по телевидению аналь­ный секс порой показывают даже до девяти, верхом без­нравственности считается фистинг, то есть всего-навсего половой акт с использование кулака. Собственный же мой опыт в таких утехах состоит из нескольких этапов:

Первый: с приятелем еще в отроческие годы. Ему этого хотелось, и мне тоже, еще как. У него были узкие ладони, я была вся мокрая. Мы были юны и глупы, и у нас не было возможности уединиться даже минут на двадцать ни в доме его родителей, ни у моих, и тогда мы поехали за город и сняли в гостинице номер. Едва мы оказались в номере, как я бросилась на кровать и раскинула ноги, а он решительно и сосредоточенно принялся засовывать пальцы мне во вла­галище. И вдруг его ногти задели мне шейку матки. Было очень больно. После этого я много раз только грезила об этой процедуре, но никогда больше не повторяла ее.

Второй раз: с моим приятелем Н. Много лет назад, когда у нас еще был роман. Ему этого очень хотелось, а я не вполне была уверена, что мне тоже хочется. С тех пор, когда тот первый, подросток, попытался вывернуть меня наизнанку, много воды утекло, но я все еще помнила эту острую боль, словно тебя наждаком скребанули. Но Н. был опытен, он знал, где нужно пальцы слегка согнуть, как надо правильно просовывать руку, чтобы весь кулак целиком оказался внутри. К несчастью, у Н. оказалась та­кая лапа, которой он мог бы обхватить мне талию. Пре­жняя его подружка засовывала себе его кулак много раз, и нередко как раз в то время, когда он дрючил ее в задницу. Вдобавок она была ростом где-то метр восемьдесят, а то и больше, и весила вдвое больше меня. Мы с ним пробова­ли, много раз пробовали, но что-то получалось не так, как хотелось бы. Чтоб расширить отверстие, я применяла самые разные штуки: овощи, искусственные члены, фона­рик. Никакого успеха.