Интимный дневник шевалье де Корберона, французского дипломата при дворе Екатерины II - [108]

Узнал, что Завадовский, бывший второстепенным фаворитом Екатерины II, получил от Ее Величества 50 000 р. единовременно, 5000 р. пенсии и 4000 душ на Украине. Согласись, мой друг, что ремесло фаворита здесь небезвыгодно[155]. Недавно он получил ленту, и дал при этом понять, что состояние его слишком недостаточно, чтобы с честью поддерживать свое положение. Намек этот был понят. Не понимаю, мой друг, каким образом шкатулка Императрицы выдерживает такие расходы. Еще недавно Ее Величество дала 30 000 р. новгородскому губернатору Сиверсу на уплату долгов, да говорят, что он еще получит столько же.

Вчера в Царском Селе, в присутствии шведского короля, состоялась свадьба княжны Белозерской с Салтыковым. Завтра или послезавтра Алымова выходит замуж за президента Медицинской Коллегии Режновского (Rejnoski?).

Шведский король всем здесь нравится, так как очень любезен. Инкогнито дозволяет ему заменить королевское величие приветливостью частного человека. Два дня тому назад он был у Ивана Чернышова вместе с Нолькеном, который очень близорук. Не расслышав какой-то фразы, сказанной княгинею, Нолькен попросил ее повторить; тогда граф Готланд сказал шутя: «Король шведский прислал к вам посла, сударыня, который, как кажется, и глух, и слеп». Шутка монарха всем очень понравилась и над ней много смеялись. Очень желаю узнать его покороче, мой друг, потому что людям в его положении редко и с большим трудом удается быть добрыми. Думаю, что завтра буду ему представлен.

Пятница, 20. — К брату.

Нам следовало сегодня представляться шведскому королю; он вернулся из Царского Села после обеда, и пока мы ждали известий, когда ему будет угодно нас принять, он сам, вместе с Нолькеном, приехал к маркизу и пробыл с четверть часа. Маркиз говорит, что король был очень любезен, заявил, что в качестве графа Готланда считал долгом сделать первый визит, а когда ему заметили, что этот долг фиктивный, то он ответил: «Раз план составлен, то надо его выполнить, тем более, что передо мною великий пример, которому я должен следовать». Под этим великим примером он подразумевал, вероятно, императора австрийского, путешествующего с величайшей простотою.

В нашем домашнем обиходе беспрестанные перемены. Благодаря скупости маркиза и интригам аббата, многие уже от нас ушли. Последний больше чем когда-либо оправдывает мои подозрения: это лжец и грязный интриган. Теперь его жертвою сделался Сен-Поль. Это двадцати-двухлетний молодой человек, вполне порядочный, не лишенный ни ума, ни образования, ни сердца. Ему можно сделать упрек только в лени и недостатке характера — пороках очень важных, конечно, для его будущей карьеры, но вполне исцелимых в его возрасте. Я убежден даже, что Сен-Поль, при своем уме, порядочности и тех наклонностях, которые я в нем заметил, со временем совсем исправится и будет прекрасным человеком. А теперь он от нас уходит благодаря интригам аббата, который никогда его не любил. Маркиз сам не знает, за что гонит его, а в сущности только за то, что так угодно Дефоржу, забравшему маркиза в руки. Я боюсь, мой друг, за последствия такой слабости маркиза; как бы ему не пришлось каяться в том, что он позволил управлять собой Тартюфу, влияние которого опирается на лесть и низкие услуги, оказываемые чисто из выгоды, а не из преданности маркизу. В разговорах с посторонними лицами аббат не щадит последнего. 

Король шведский ужинал сегодня у Ивана Чернышева; присутствовало десять женщин и двадцать мужчин. А я ужинал у Бемеров, вместе с майором Перрэ. Он вышел из Кадетского Корпуса благодаря интригам, которых здесь больше чем где-либо. Я тебе расскажу, в кратких словах, его историю.

В конце 1775 года, Перрэ, вернувшись из Крыма, где он с честью дрался в рядах русских войск, был представлен Рибасом Бецкому и получил место майора в Кадетском Корпусе. Спустя год, Рибас, будучи негодяем и боясь Перрэ, как честного человека, задумал от него избавиться и успел склонить к тому Бецкого. Затруднение состояло только в том, чтобы найти благовидный предлог. Предложить Перрэ выйти в отставку добровольно, причем Бецкий обещал ему чин полковника или значительное вознаграждение. Перрэ принял эти условия и ждал их выполнения, но ему дали понять, что прежде следует подать в отставку; он не согласился, и тогда, несмотря на его качества, на беспорочное поведение, был, без всякой церемонии, выгнан. Ты понимаешь, мой друг, что помириться с этим он не мог. Он подал Военному Министру, кн. Потемкину, мемуар, в котором, требуя справедливости, рассказывает обо всех темных делах Рибаса и прилагает письмо последнего, написанное перед выпуском кадет первого класса. В этом письме Рибас открыто признался, что учил кадет «пускать пыль в глаза». Письмо это должно произвести неблагоприятное для Рибаса впечатление, да так следует, потому что, за уходом Перрэ, этот низкий, грязный, фальшивый игрок, развратник и мерзавец остался единственным майором кадет, единственным распорядителем их воспитания. Ты можешь судить, мой друг, до какой степени это несправедливо. Безобразия, производимые Рибасом в Кадетском Корпусе, известны всем, и я знаю многих лиц из учительского персонала, которые не захотели там оставаться в виду этих безобразий.