Интимный дневник «подчиненной». Реальные «50 оттенков» - [46]

Я пришла к выводу, что в моих отношениях также должен присутствовать элемент доминирования и подчинения, но не представляла, как найти такого человека, и переживала, найду ли его в принципе. Поскольку он вообще мог не существовать в действительности.

И тогда я пошла на свидание с биржевым брокером.

Мы встретились во вторник вечером. Это была моя инициатива – частично потому, что я не хотела тратить на него бесценный и на редкость полный выходной, частично потому, что, как я решила, готовый предлог о ранней смене следующим утром был хорошей идеей. Мы встретились в пабе возле его офиса, несмотря на его любезное и все же неожиданное предложение сэкономить мое время и встретиться возле моего, я предпочитала его часть города, где вероятность наткнуться на знакомых была меньше. Зачем выслушивать надоедливые вопросы на личные темы о том, что закончится единственным свиданием?

Дело было в том, что, поговорив с ним о том о сем за парой стаканчиков в баре, после его расспросов о моей работе и о том, как я попала в журналистику, мне вдруг стало жаль, что это свидание будет единственным. Оказалось, он интересный собеседник. Веселый. Умный. В курсе последних событий – это говорило о том, что он не относится к числу тех, кто «считает существующее положение дел столь тягостным», что не желает о них думать. Мы поговорили о политике, и, когда я обвинила его в том, что его взгляды на реформу системы здравоохранения настолько правые, что Аттила кажется в сравнении с ним белым и пушистым, он откинул голову и засмеялся. Услышав его смех, я почувствовала внезапное влечение, которое сразу же захотелось придушить, взглянув на вещи реально. Это не сработает, даже если я ему понравлюсь настолько, что он пригласит меня на второе свидание. Он явно не принадлежит к типу людей, играющих в доминирование и подчинение: слишком вежлив, почтителен и воспитан. Бьюсь об заклад, его неотразимая улыбка (не то чтоб я придавала этому значение, нет – я просто это отметила, как отметили бы это и вы) уступила бы место изумлению, если б я спросила его, как он относится к порке. Посмеявшись над нелепостью своих мыслей, я сделала глоток и переключилась на разговор о детских телешоу, на которых мы выросли, ловя себя на мысли, что вместо того, чтобы предаваться разным мыслям, лучше успокоиться и просто наслаждаться вечером.

После нескольких бокалов мы поняли, что все идет отлично, и решили поужинать. Мы шли по улице в поисках перехода. Поток машин остановился, он радостно схватил меня за руку и потащил за собой. Тепло его руки на мгновение заставило мое сердце биться быстрее, и я почувствовала смущение, как влюбленная девчонка. Мы перешли улицу, и я хотела высвободить руку, но его пальцы крепко переплелись с моими. Я старалась заглушить внутренний голос, твердивший мне о том, что он держит мою руку, напоминая себе, что это ничего не значит и что, возможно, он сделал бы то же самое, переводя через дорогу пожилую тетушку. Но я не переставала улыбаться. Я с трудом поспевала за ним, в то время как он шагал к ресторану, ясно давая понять, что он не намерен оставаться на холоде дольше, чем необходимо. Я закатила глаза и ускорила шаг, стараясь не дрожать. Вдруг он остановился, и я наткнулась на него. Я оглянулась в полном смущении.

– Все в порядке? Что-то случилось? – спросила я, увидев, что он расстегивает пальто.

– Все отлично, Софи, за исключением того, что вы дрожите.

– Мы стоим на холоде. Вот я и дрожу.

Я честно пыталась сдержать сарказм, но, по-видимому, он просто сквозил в моей речи.

Он закутывал мои плечи в пальто. Думаю, он почувствовал, как окоченела моя спина, как я инстинктивно пытаюсь уклониться, когда он сжал мои плечи, то ли массируя, то ли предостерегая, а может, и то и другое…

– Ну же! Чем дольше ты будешь тут стоять, тем больше у меня шансов схватить простуду.

Я наклонила голову, чтобы скрыть улыбку, взяла его за руку и потащила за собой. Я вдыхала великолепный свежий лимонный запах одеколона, шедший от его пиджака. Я не могла сдержаться и улыбнулась еще шире.

Ужин был хорош. Он привел меня в скромный, но, несомненно, превосходный ресторан с уединенными столиками и внимательными, но почти невидимыми официантами. Мы болтали и много смеялись. Много шутили, что для меня немаловажно. Мне нравятся вежливые, умные люди, способные импровизировать. Он обладал всеми этими качествами, любил спорить, тем самым заставляя меня держать ухо востро и обдумывать каждое свое слово. Мне уже давно не было так интересно, и вдруг я вспомнила, как приятно заводить знакомства. Он даже пару раз ужасно сострил. Конечно, я повздыхала над его остротами и начала подтрунивать над их банальностью, но внутри я хохотала. Никогда не недооценивайте силу острот – как бы они ни были ужасны, они могут удивить и впечатлить журналиста. Кажется, он также получал удовольствие от искры, пробежавшей между нами. Когда мы спорили о разном с разной степенью серьезности, он размахивал руками. На пару шуток о силе моего характера и об одной очаровательной барышне, которую необходимо обуздать, я ответила что-то, что практически вывело его из себя, но, казалось, его не задел мой интеллект и умение аргументировать. Мне нравилось это. Мне нравился он. Также я поняла, что, глядя, как он проглатывает содержимое стакана, я в очередной раз не могу оторвать взгляда от его рта и начинаю испытывать явное влечение.