Интимная жизнь великих диктаторов - [17]

В отместку она послала ему открытку с Моной Лизой и просьбой вглядеться и передать свои впечатления. И получила такой ответ: «Ничего не удалось извлечь из твоей Моны Лизы. И лицо, и платье мне ровным счетом ни о чем не говорят. Кажется, есть одноименная опера и книга Д'Аннунцио. Не возьму в толк, зачем ты мне ее прислала».

Причиной последней размолвки стал вопрос об отношении к свободе. Элизабет решила испытать веру Ленина в гранитную марксистскую диалектику. «Несомненно, в ней должно быть место свободе личности», — сказала она. «Люди не испытывают потребности в свободе, — отвечал Ленин. — Свобода — одна из форм буржуазной диктатуры. В стране, достойной называться государством, свободе места нет. Людям угодно пользоваться властью, но, Боже мой, что произойдет, если они ее получат?!»

Этот разговор происходил в 1914 году. Уже тогда у Ленина были диктаторские замашки.

Не успев расстаться с Элизабет де К., Ленин повстречал величайшую в своей жизни любовь — еще одну состоятельную разведенную даму. Звали ее Элизабет Д'Эрбенвиль Арманд.

Француженка по происхождению, дочь комедианта из мюзик-холла, после смерти отца она перебралась в Москву, где учительствовали ее бабушка и тетя. Восемнадцатилетняя Элизабет вскоре привлекла к себе внимание двадцатилетнего Александра Арманда — второго сына богатого текстильного мануфактурщика. Они сыграли свадьбу, поселились в пригородной усадьбе, и Элизабет родила пятерых детей. Она была счастлива и получала от жизни все, что хотела, кроме опасных и волнующих приключений.

Внезапно Элизабет бросила мужа и сбежала с его младшим братом Владимиром. Их бурный роман осеняло знамя свободной любви, но и это не могло удовлетворить ее в полной мере, и она сошлась в Стокгольме с феминисткой Элен Кей. Вскоре феминизм ей наскучил, но у Элен Кей она прочла статьи Ленина, сулившие опасные и волнующие приключения, и записалась в большевики.

Она вернулась в Россию, чтобы участвовать в революции 1905 года, и взяла nom de revolution[11] Инесса, а дня через два ее арестовали. Спустя девять месяцев она вышла на свободу, но большевистских рядов не покинула. Она стала партийным курьером, затем снова угодила за решетку — на сей раз по серьезному обвинению в подрывной деятельности среди вооруженных сил.

Муж внес за нее залог, но она не оставила революционной борьбы и села в тюрьму в третий раз. Ее сослали в Архангельск, где лишь очень сильным политическим заключенным удавалось пережить свирепую северную зиму.

Ее деверь — Владимир Арманд — все еще был от нее без ума. Он отправился к ней в Архангельск, заболел туберкулезом и умер. Инесса бежала из ссылки и тайно перебралась с двумя детьми во Францию, где о ней уже ходили легенды.

Ленин встретил ее в Париже с распростертыми объятьями. Она стала героиней революции. Вождь мирового пролетариата восславил ее за подвиги и позаботился, чтобы она жила в той же гостинице, где поселился он с Надей, в номере напротив. К тому времени Инессе стукнуло тридцать лет. У нее были огромные глаза, широкий чувственный рот, изящное телосложение и непокорные каштановые кудри. Она была подвижна и умна. Одно ее присутствие вдохновляло экспатриантов, ее часто видели с Лениным в кафе на авеню д'Орлеан.

Она была популярна, хотя Ангелика Балабанова — большевистская агитаторша, ставшая впоследствии любовницей Муссолини, — смотрела на нее косо. Может быть, ревновала.

«Я не питала к ней симпатий, — сказала Балабанова. — Она была педантична, одевалась, как стопроцентная большевичка — всегда в одном и том же суровом стиле, и как стопроцентная большевичка думала и говорила. Она свободно владела многими языками и на всех дословно цитировала Ленина».

До этого времени Ленин считался пуританином. Никто из товарищей-революционеров не слышал, чтобы он обращался к симпатичной молодой женщине фамильярно на «ты». Обычно Ленин употреблял слово «ты» только в обращении к матери.

Ленин и Арманд одинаково любили Бетховена и схожим образом толковали учение Маркса, и обоим примерами для подражания служили главные герои повести Чернышевского «Что делать?». Они очень хорошо вжились в роли, будто для них написанные Чернышевским.

Надя не противилась развитию отношений Ленина и Инессы. Напротив, она даже смягчала возможные конфликты. В то лето Надя вместе с матерью отправилась на отдых в Порник — деревню близ Сен-Назера, а влюбленная парочка осталась в Париже.

Есть свидетельства, что у Ленина перед бегством Инессы в Париж была связь с другой француженкой. Он отправил одной сочинительнице письма совершенно интимного свойства, и после его смерти они «всплыли». Француженка обещала не публиковать их, пока жива Надя, и за это советское правительство платило ей изрядную пенсию.

Возможно, на связь мужа с Инессой Надя смотрела сквозь пальцы потому, что Арманд по крайней мере знала русский язык и была предана делу освобождения пролетариата. Надя была искренне привязана к Инессе. Ей нравились и дети, приехавшие в Париж вместе с пламенной революционеркой. Надя чистосердечно писала, что «в доме светлее, когда входит Инесса». А уж Ленин и вовсе не скрывал, к чему ведет этот роман. Однако в его планы вмешалась революция.