Интимная жизнь английских королей и королев - [52]

В Мальборо-Хаусе и Сандринхеме[76] он вел себя как безупречный хозяин. Жене принц изменял непрестанно, однако при этом был очень внимателен, а для детей оставался терпеливым, любящим и отзывчивым отцом. Друзья не чаяли в нем души и постоянно превозносили его доброту и верность. Даже те, с чьими женами принц спал, казалось, воспринимали это как оказанную им честь. Только один человек не поддался обаянию Берти — его мать, королева.

Она была в курсе всех фокусов сына и постоянно писала принцу письма, осуждая его образ жизни и его друзей, подчеркивая, сколь печальный пример он подает другим членам общества. Ее привело в ужас известие о том, что сын пристрастился к курению.

В январе 1864 года, когда принц и принцесса Уэльские находились в Фрогмор-Хаусе, родился принц Альберт (известный всем как «Эдди»). Это случилось на два месяца раньше положенного срока. Через полтора года, также преждевременно, на свет появился принц Георг. Принцесса разрешилась от бремени в своем доме в Дании. Но принц Уэльский нашел датский королевский двор довольно скучным и отправился в Стокгольм, где шведский король Карл XV предоставил ему для развлечений несколько весьма покладистых дам. Узнав об этом, королева Виктория посочувствовала Александре: «Я часто думаю, сколь нелегка ее участь. Ведь она любит Берти, хотя и видит, что он вытворяет».

Для жаждущих грубых порочных развлечений викторианский Лондон предоставлял широкие возможности. Молодые аристократы посещали матросские кабаки в Ротерхите, убогие питейные заведения и бордели на Лестер-сквер. Неподалеку от рынка Спитлфилдз находился пользующийся печальной славой детский публичный дом. Великое множество дешевых шлюх бродило по улицам Хеймаркет и Ватерлоу-Роуд в поисках заработка. Более разборчивые клиенты могли воспользоваться услугами борделей в Мейфэр и Челси, где подавали шампанское и любители плотских наслаждений могли удовлетворить свои похотливые желания в атмосфере кричащей роскоши.

По оценкам, в 1860 году только в Лондоне было восемьдесят тысяч проституток, в их числе и получившие широкую известность красавицы, расположения которых добивались весьма знатные и богатые господа. Среди них были Полли Эш, «Душистая Нелли» Фаулер (этим прозвищем она обязана особому запаху, исходившему от ее тела) и Лаура Белл, ставшая проповедницей, когда отошла от дел, которым предавалась в молодости. Королевой куртизанок считалась дама по прозвищу «Кегли», прибывшая в столицу из Ливерпуля. Молодой граф Харлингтонский — будущий герцог Девонширский — умолял ее выйти за него замуж, но ей слишком нравилось менять мужчин, и она отказала графу. Говорили, что свое прозвище эта дама заслужила благодаря эпизоду, когда она свалила с ног целую группу пьяных гвардейских офицеров, попадавших «подобно поставленным в ряд кеглям».

Когда богатые повесы и молодые аристократы выходили по вечерам на поиски развлечений, их маршрут непременно включал посещение модных лондонских клубов. Там они могли пить, танцевать, флиртовать и вести себя совершенно непристойно, не боясь осуждения окружающих. Одним из самых известных заведений подобного рода был танцзал «Моттс» на Фоли-стрит близ Тоттнем-Корт-Роуд. Владелец зала господин Фрир отличался элегантностью и снобизмом. Он гордился знатностью своих клиентов, чьи выходки терпел только в том случае, если молодые люди были достаточно родовиты. Другим предметом гордости господина Фрира служили красота и хорошие манеры его «дам».

Другим местом развлечений — покрупнее, но менее изысканным — был клуб «Креморн-Гарденз» в Челси. Там имелись отдельные кабинеты, где посетители могли пить, есть и ласкать своих спутниц вдали от нескромных взглядов. Самые горячие влюбленные парочки спешили посетить «Пещеру отшельника» или «Приют феи».

Двадцатитрехлетний маркиз, Гастингский — красавец, богач и в высшей степени легкомысленный молодой человек — был в числе тех, кто познакомил принца Уэльского со злачными местами столицы. Маркиз регулярно посещал запрещенные законом петушиные бои, которые проводились на Энделл-стрит. Петухи Гастингса часто бились с птицами герцога Гамильтона. Бывал он и на своеобразных состязаниях, во время которых молодые аристократы делали ставки на количество грызунов, которое сможет убить терьер за один час. Слух об одной из его проказ облетел весь Лондон: маркиз выпустил две сотни крыс в переполненном танцевальном зале фешенебельного столичного клуба.

В те времена фотография только зарождалась, и лицо Эдуарда не было знакомо широкой публике. Поэтому принц мог свободно расхаживать по городу со своими непутевыми приятелями в поисках развлечений и не бояться, что его узнают. Такая анонимность позволяла ему получать самые простые удовольствия, доступные практически всем — скажем, кататься в обычном наемном экипаже с молодой подружкой.

Впрочем, принц Уэльский предпочитал предаваться разгулу за границей — в Египте или на модном немецком курорте. Каждый год после Каусской регаты[77] он уезжал на воды. Обычно принц посещал Хомбург, Баден-Баден, а несколько позже, в 1899 году, открыл для себя Мариенбад. Официально считалось, что эти поездки необходимы для укрепления здоровья наследника престола, и принцу обычно удавалось за курс такого «лечения» сбросить около восьми фунтов.