Интервью внештатного корреспондента гайда.медиа Алексея Скабичевского с Дмитрием Громовым и Олегом Ладыженским - [3]
гайда. медиа: Влияют ли издания разных стран друг на друга?
Г. Л. Олди: Друг на друга эти издания не влияют. Разве что, увидев, что писатель уже издается на разных языках, зарубежный издатель может проявить несколько большую заинтересованность.
гайда. медиа: В последнее время растёт интерес к восточноевропейской фантастике, как обстоят дела со спросом на книги русскоязычных и украиноязычных авторов?
Г. Л. Олди: На европейских языках издаемся не только мы, но и целый ряд наших коллег. Так что интерес к творчеству русскоязычных и украиноязычных авторов есть. Не ажиотажный, но есть.
Олег Ладыженский и Дмитрий Громов. Фото: Мир Олди
гайда. медиа: Что изменилось в украинских издательствах за последние 20 лет?
Г. Л. Олди: Если поднять статистику, то вот уже минимум десять лет украинский книжный бизнес, к нашему большому сожалению, демонстрирует падение базовых показателей (количество выпускаемых наименований, средний тираж и т. д.). Эту отрицательную динамику мы в полной мере ощутили, что называется, на собственной шкуре.
В свое время у нас вышло около десятка книг на украинском. Издавались мы в Украине и на русском, участвовали во многих сборниках и антологиях. Увы, в последние шесть-семь лет мы предлагаем издателям наши книги на украинском языке, но результата пока нет. Возможно, он будет позже, вот тогда и поговорим об изменениях в положительную сторону.
гайда. медиа: Поменялось ли что-то за последние годы во взглядах Минкульта Украины на массовую культуру?
Г. Л. Олди: Про Минкульт ничего сказать не можем. Они с нами никогда не связывались, предложений от них не поступало, а угадывать мысли министров и чиновников мы не умеем. Вот, к примеру, написали мы роман «Нюансеры», где фактически объяснились в любви к родному городу Харькову, описав его, каким он был в конце XIX века, с многими выдающимися личностями и событиями. 60 рецензий и развернутых откликов, но только не от министерств и ведомств. Мы с ними живем в параллельных непересекающихся реальностях. Ну и хорошо, у каждого своя работа.
гайда. медиа: Кого из современных украинских авторов вы можете порекомендовать?
Г. Л. Олди: Говоря о тех, кого принято называть фантастами, мы не можем не вспомнить наших друзей и коллег Андрея Валентинова, а также Марину и Сергея Дяченко (сейчас они живут в США, но тем не менее).
Далее: Владимир Аренев, Андрей Дашков, Наталья Щерба в сегменте детско-юношеской фэнтези; Симона Вилар. Прекрасные поэты Александр Кабанов, Сергей Жадан и Борис Смоляк.
Наверняка кого-то сходу подзабыли, за что сразу извиняемся. Впрочем, это наши личные вкусы. У кого-то другого список будет иной.
гайда. медиа: Как вы относитесь к своей аудитории?
Генри Олди на встрече с читателями. Фото: author.today
Г. Л. Олди: Свою почтенную публику мы уважаем и ценим. Читатель всегда прав, когда делится субъективным впечатлением от книги. Когда же он претендует на объективность («Мне не нравится» превращается в «Это чтиво отстой!»), он из читателя превращается в критика и литературоведа. А к критикам мы уже относимся по-разному, в зависимости от уровня их профессиональной подготовки и умения анализировать материал.
гайда. медиа: Какие из ваших книг не были поняты массовым читателем?
Г. Л. Олди: Что это за зверь «массовый читатель»? Каждая книга понимается или не понимается конкретным человеком, причем в разной степени. Тут не работает магия больших чисел. И не писателю оценивать: поняли его или нет? Время покажет.
Скорее, здесь можно говорить о книгах более популярных, более востребованных читателем («Путь Меча», «Ойкумена», «Герой должен быть один») и менее востребованных («Шутиха», «Маг в Законе», «Нюансеры»).
Впрочем, на «Нюансеров» уже написано столько рецензий, что меньшая популярность отлично компенсируется активнейшей реакцией тех, кто приобрел и прочитал.
гайда. медиа: Насколько читателю интересен наш мир, наше время?
Г. Л. Олди: Должны признаться, что читатель все-таки предпочитает костюмированные спектакли в ярких декорациях. Иногда приходится сегодняшние реалии заворачивать в обертку эпичности, фэнтези, космической оперы, историчности другой эпохи, иначе читатель готов уйти от книги. Тем не менее, мы регулярно пишем книги про «здесь и сейчас», хотя бы для того, чтобы не терять форму. Нарисовать петуха, как говаривал китайский художник, гораздо сложнее, чем дракона: дракона не видел никто, а петуха видели все.
гайда. медиа: Когда вы пишете про нынешние реалии, насколько это интересно вам, как авторам, и что может быть интересного снаружи? Всё-таки классик писал: «Не выходи из комнаты…»
Г. Л. Олди: Когда умер Алексей Толстой, в его кабинете обнаружилось сотни три эскизов-зарисовок, написанных по-разному, в разной стилистике. Это все было описание вида из окна кабинета. Так что о чем бы мы ни писали, будь это далекая галактика или Древняя Греция, мы пишем о нашей с вами обыденности. Иначе не умеем.
