Интервью с Александрой Марининой - [2]

А.М. Ну, в книге, вообще-то, можно написать очень доходчиво и очень аргументированно, как это делает Виктор Суворов - с цифрами в руках, с фактами, с документами, можно написать интересную художественную книгу, в которой что-то будет разъяснено и разложено по полочкам. Вопрос, читают ли политики мои книги - вопрос открытый, я этого не знаю. Иногда до меня доходят какие-то разговоры о том, что вроде бы Черномырдин читал, вроде бы Лужков читал, но это "вроде бы", и это все "разговоры", а я, как человек уже опытный и человек, многократно читавший о себе в газетах разные нелепости, знаю, что верить газетам нельзя. Нужно услышать лично из уст человека, глаза в глаза.

А.Ц. Что касается Ваших взаимоотношений с коллегами-практиками, Вы слышали когда-нибудь их мнение о Ваших книгах? Они делились своими впечатлениями и своими ощущениями от естественности, натуральности того, что описано?

А.М. Слышала. От многих и прокурорских, и милицейских работников я слышала примерно следующее: "Как хорошо, как приятно читать Ваши книги, потому что в них нет ошибок, нет милицейских и прокурорских глупостей, в них все написано так, как есть". Вот эта оценка для меня, конечно, очень ценна и очень высока.

А.Ц. Тема многих ваших книг - сексуальное насилие, извращенцы, маньяки. Раньше о них ходили только темные слухи. Сейчас, когда более-менее доступна криминальная информация благодаря криминальной хронике, репортерам, создается впечатление, что количество этих людей огромно и оно растет с каждым годом. Так это или нет? Или же этот процент всегда держится на одном и том же уровне, и это патология, которая присутствует всегда?

А.М. Это абсолютно точно - то, что вы сказали в последней части своего вопроса. У нас ведь представление о преступности действительно формируется под влиянием телевидения и газет, и мы его сравниваем с впечатлениями, которые были раньше, в прежней жизни. Впечатлений не было никаких, поэтому мы думаем, что раньше не было ничего, теперь стало все. Раньше все было то же самое. И количество сексуальных психопатов, и маньяков, и извращенцев - оно совершенно одинаково, никоим образом не стало больше. Могу Вам сказать, что меня в свое время страшно потрясло: на III курсе меня не отправили на картошку, я заболела, вместо этого меня отправили на стажировку в Прокуратуру СССР, в то время шла подготовка к очередному съезду партии, и произошло следующее: в Марьиной Роще произошло убийство, сопряженное с изнасилованием, женщины и двоих ее детей, мальчика с девочкой. Убийство оказалось нераскрытым достаточно долго, семья была татарская, муж этой женщины отбывал срок наказания в это время, и поскольку преступление было нераскрытым, то проживающие на территории Марьиной Рощи татары обратились в ЦК с письмом, что вот, ничего не предпринимается для раскрытия преступления, это, вероятно, потому, что мы не русские, а татары, и если вы немедленно не найдете убийцу, который погубил три жизни, в том числе две детские, мы ко дню съезда выйдем на манифестацию. Информация была закрыта, только в прокуратуре ее можно было узнать. И прокуратура Союза получила сигнал немедленно начать активную работу по раскрытию этого преступления. Мы, стажеры, сидели на абсолютно бумажной работе, обрабатывали запросы. Что это были за запросы: оказалось, что в этой самой прокуратуре были заведены карточки жалобы на 50 000 мужчин, проживающих в Москве, которые так или иначе дали основания подозревать себя в том, что у них есть некая сексуальная патология, это люди, которые приставали к женщинам в транспорте, лезли им под юбку. Один из них, имея квартиру в центре Москвы на первом этаже, сидел в окне и демонстрировал прохожим половой член. То есть его, конечно, привлекли за хулиганство, теперь он отбыл и стоял на учете как человек с половыми отклонениями. В Москве их было 50 000. Это был 77 год. И на всех этих людей, поименно известных, посылались запросы с целью выяснить, где они, в Москве или нет, чем занимаются. И мы все эти запросы обрабатывали, чтобы их проверить. Просто тогда об этом никто не знал.

А.Ц. Да, цифра действительно впечатляющая. Тем более, что с тех пор население Москвы выросло, и надо думать, выросло и количество этих людей.

А.М. Конечно, просто количество этих людей в процентном отношении совершенно стабильная штука, поскольку это болезнь, патология.

А.Ц. Сейчас, когда Вы занимаетесь в основном литературой, Вы поддерживаете связь с коллегами, имеете доступ к информации?

А.М. У меня ведь доступа и раньше не было. Мне не нужна эта информация. Для того, чтобы написать такую книгу, как я хочу, достаточно просто 15 лет изучать преступность и совершенно не нужно конкретное уголовное дело. Но, в принципе, у меня есть муж, коллега, который не ушел на пенсию, полковник милиции, и если мне нужно что-то узнать и что-то уточнить, я всегда могу попросить его.

А.Ц. В Ваших книгах очень детально и тщательно описан рабочий день Вашей миролюбивой героини Анастасии. Скажите, а Вы похожи на нее? Вы действительно знаете несколько языков?

А.М. Нет, я знаю только один язык, но во многих вещах, конечно, я на нее похожа.