Интервенция любви - [51]

Господи! Она еще не забыла, как мучительны были банальные занозы. А тут такое!

Сколько бы он не говорил, что этот зверь – всего лишь собака, Инге не особо верилось. Выглядело животное ну очень похоже на волка, да и вон, как ему руку прокусило. Когда на нее бросилось…

Честно говоря, Инга пока не знала, как это все утрясти внутри себя. Как воспринять то, что произошло во дворе за несколько минут. Выглянув на улицу в окно, и увидев, как Нестор загоняет машину, она вышла, даже не задумавшись. И на какое-то мгновение оказалась заворожена странной картиной, как он поглаживал и трепал серо-сизую шерсть животного, а оно, ворча и повизгивая, тыкалось мордой ему в руки, в колени, в живот, словно так пыталось выразить привязанность к человеку.

Это было очень странное зрелище. Испугавшее и одновременно очаровавшее Ингу, уверенную, что видит перед собой волка.

А потом все просто встало с ног на голову. Когда она, не найдя в себе сил или аргументов для отказа, пошла навстречу Нестору, поверив, что нечего бояться. Собака бросилась на нее. Но он не дал ей причинить боль или какой-то вред Инге. Защитил.

Метод, которым Нестор этого достиг, до сих пор гнал дрожь по ее позвоночнику. И не зная, стоит ли это обдумывать или что-то ему говорить, она попыталась набрать воды в чайник из ведра, чтобы нагреть в печи и сделать для Нестора то, что он вчера сделал для нее.

Однако никто не собирался позволять ей совершать нечто подобное.

– Сядь, – велел Нестор непререкаемым голосом, повернув Ингу в сторону стула.

– Я воду поставлю греться, тебе руку промыть надо. И перекисью обработать. А может, йодом? – не очень зная, что стоит в таких случаях делать, предложила она.

– Я сам. Сядь, – вновь велел он.

– Но тебе же сложно будет, – искренне удивилась Инга. – Неудобно. Я помогу.

– Ты – сядешь, – он повернулся к ней всем телом и навис над Ингой, совсем как утром, когда они о «волке» этом и спорили.

И выражение синих глаз этого мужчины очень ясно говорило, что он не позволит ей делать ни-че-го. Именно так. По слогам и с рыком. Хоть и беззвучно.

Инга оторопела.

Почему она не могла ему помочь? Ведь сам Нестор ухаживал за ее руками?

Пока она ошеломленно смотрела на него, Лютый здоровой рукой придавил ее плечо, вынуждая Ингу опустить на стул. И повернулся к печи, забрав у нее чайник, который Инга успела взять.

И вот тут он зарычал. Натуральным образом. Заворчал так же, как ворчала та собака. А потом повернулся к Инге, которая уже совершенно растерялась:

– Я. Сказал. Тебе. Ничего. Не. Трогать, – цедя слова, прорычал Нестор, резким жестом указав пораненной рукой на стол.

– Я просто убрала. Не мыла. Не мочила руки. Просто собрала тарелки и вытерла на столе. Все. Я вполне могу тебе помогать.

Она произнесла это все ровно и уверенно. С силой. И с вызовом. Потому что за утро конкретно устала выслушивать, что должна, и чего не должна делать.

Да. Вызов, вероятно, был в этой фразе лишним.

Она четко осознала это, ощутив как его целая рука, сильнее сжимает ее плечо. А то, что плескалось в глазах Нестора – Инга не желала понимать. Эти темные тени действительно не выглядели нормально. Ни с какой точки зрения. Как и шорох, который она вновь стала ощущать не то, что ушами, кожей.

– Ты будешь делать то, что я говорю, – ничуть не ослабив этого давления, тяжело прохрипел Лютый.

И пусть Инге не было больно от захвата его пальцев, стало как-то очень тревожно внутри. Очень-очень.

– И что ты сделаешь, если я еще раз посмею убрать посуду или умыться на улице? – стремясь акцентировать нелепость своих «проступков», которые он ставил ей в упрек, уточнила Инга.

– Буду связывать тебя, если придется уезжать.

Она села на стул.

Сама. Он не заставлял. Просто степень ее ошеломления достигла той точки, когда ноги не держат.

– Это шутка?

Нестор только приподнял брови, продолжая смотреть на нее сверху вниз, нависая всем телом над этим несчастным табуретом. Вроде как спрашивая, с чего она вообще решила, будто бы он умеет шутить?

Инга тяжело сглотнула.

– Знаешь, нам стоит это обсудить.

Но Лютый только передернул плечами.

– Все уже решено.

Выдал он с явно слышимым раздражением, наверное, устав «вести с ней разговоры». Развернулся, и пошел набирать воду. Инга все еще сидела и смотрела ему в спину.

Однако когда Нестор подбросил дров, а потом поставил чайник в печь и задвинул заслонку, решила – пропадать, так с музыкой! Она ничего не понимала в мыслях, бродивших в голове этого мужчины (явно, неадекватных мыслях). Но и просто так позволить управлять собой с нелогичными и абсурдными посылами – не могла. Хочет попробовать ее связать – на здоровье. Но она не может сидеть и смотреть, как он сам пытается обработать этот укус при том, сколько Лютый вчера занимался ее собственными руками!

– Сядь, – велел он, стоило Инге подняться.

– У тебя теперь руки тоже изранены, но я не вижу, чтобы ты прохолаживался, – заметила она, направившись в ванну, где он вчера спрятал в маленький старый шкафчик вату и спирт.

Открыла скрипнувшую дверцу, осмотрела ассортимент. Выбрав бинт, вату, перекись и какую-то мазь, в названии которой ей почудился намек на стерильность, она закрыла дверцу. И оказалась лицом к лицу с Нестором.