Интермедии - [9]

Б е н и т о. Ну, теперь я знаю вашего Дурачину, знаю и то, что вы и он величайшие мошенники, не исключая и музыканта. Слушайте же! Я вам приказываю приказать Дурачине, чтобы он не смел присылать этих солдат, иначе я им всем поодиночке закачу в спину по двести плетей.

Ч а н ф а л ь я. Говорю вам, сеньор алькальд, что их послал не Дурачина.

Б е н и т о. А я говорю, что их послал Дурачина, как он послал и всех других гадов, которых я видел.

К а п а ч о. Мы всех их видели, сеньор Бенито Репольо.

Б е н и т о. Я и не говорю, что вы не видали, сеньор Педро Капачо. Не играй больше, ты, разиня-музыкант, а то я тебе голову разобью,

Возвращается Фурьер.

Ф у р ь е р. Ну, готовы квартиры? Кавалеристы уж в городе.

Б е н и т о. Так Дурачина хочет на своем поставить? Ну, так я клянусь этому директору пустяков и плутней, что он мне за это поплатится.

Ч а н ф а л ь я. Будьте свидетелями, что алькальд мне грозит.

Ч и р и н о с. Будьте свидетелями, что про посланных от его величества алькальд говорит, что они посланы от мудрого Дурачины.

Б е н и т о. Самой-то тебе одурачиться бы пошли боже всемогущий!

Г о б е р н а д о р. А я сам про себя думаю, что эти кавалеристы, должно быть, настоящие, а не в шутку.

Ф у р ь е р. В шутку, сеньор гобернадор? Да в уме ли вы?

Х у а н. Очень может быть, что они дурачковские, как все, что мы видели. Сделайте милость, директор, заставьте девицу Иродиаду выйти в другой раз, чтобы вот этот сеньор видел то, чего никогда не видывал. Может быть, мы его подкупим этим, чтобы он поскорее ушел из этого местечка.

Ч а н ф а л ь я. Это извольте. Смотрите же, как она покажется, мигните вашему танцору, чтоб он ей опять помог танцевать.

П л е м я н н и к. Уж, конечно, за мной дело не станет.

Б е н и т о. Так, племянник, замучь ее, замучь ее! Поворот, еще поворот! Ей-богу, это ртуть, а не девчонка! Живо, живо! Еще, еще!

Ф у р ь е р. С ума сошел, что ли, этот народ? Какой тут дьявол, какая девушка, и что за пляска, и что за Дурачина?

К а п а ч о. Значит, сеньор фурьер не видит иродианскую девушку?

Ф у р ь е р. Да какого черта и какую девушку мне видеть?

К а п а ч о. Довольно, ex illis est . [ Ex illis est - значит: "он из тех", то есть из перекрещенцев или из незаконнорожденных.]

Г о б е р н а д о р. Ex illis est, ex illis est.

Х у а н. Он из тех, сеньор фурьер, из тех, он из тех.

Ф у р ь е р. Что за подлая порода! А вот, клянусь богом, коли положу я руку на шпагу, так придется вам в окна метаться, а не в дверь.

К а п а ч о. Довольно, ex illis est .

Б е н и т о. Довольно, он из тех, потому что не видит ничего.

Ф у р ь е р. Ах, гнусные канальи, если еще раз вы мне скажете, что я "из тех", на вас живого места не останется.

Б е н и т о. Никогда еще перекрещенцы и незаконные храбры не бывали; и потому мы можем сказать: он из этих, он из этих.

Ф у р ь е р. Ах, проклятая деревенщина! Погодите ж!

(Берет шпагу и дерется со всеми. Алькальд бьет палкой Карапузика, Чиринос сдергивает занавес.)

Ч и р и н о с. Черт их принес, эту трубу и кавалеристов; точно их в колокол сзывали!

Ч а н ф а л ь я. Мы имеем необыкновенный успех. Хорошие качества нашего театра обнаружились, и завтра мы можем показать его городу, а сами можем воспеть триумф этой битвы, восклицая: "Да здравствуют Чиринос и Чанфалья!"

Два болтуна

Лица:

С а р м ь е н т о.

П р о к у р а д о р.

Р о л ь д а н.

Б е а т р и с, жена Сармьенто.

И н е с, горничная.

А л ь г у а с и л.

П и с ь м о в о д и т е л ь.

С ы щ и к.

Сцена первая

Улица.

Входят прокурадор, Сармьенто и Рольдан (дурно одетый, в кожаной куртке, коротких штанах, со шпагой).

С а р м ь е н т о. Вот, сеньор прокурадор, двести дукатов! Даю вам слово, что я заплатил бы и четыреста, если б рана была шире.

П р о к у р а д о р. Вы нанесли ее как кавалер и как христианин заплатили. Я беру деньги и очень доволен, что я с барышом, а он с лекарством.

Р о л ь д а н. Кавалер! Вы прокурадор?

П р о к у р а д о р. Да. Что вам угодно?

Р о л ь д а н. Что это за деньги?

П р о к у р а д о р. Я получил их от этого кавалера, чтобы заплатить моему клиенту, которому он нанес рану в двенадцать линий.

Р о л ь д а н. А много ли денег?

П р о к у р а д о р. Двести дукатов.

Р о л ь д а н. Ну, ступайте с богом!

П р о к у р а д о р. Счастливо оставаться. (Уходит.)

Р о л ь д а н. Кавалер!

С а р м ь е н т о. Вы это мне, благородный человек?

Р о л ь д а н. Да, вам.

С а р м ь е н т о. Что вам угодно? (Снимает шляпу.)

Р о л ь д а н. Наденьте шляпу, иначе слова от меня не услышите.

С а р м ь е н т о. Я надел.

Р о л ь д а н. Сеньор мой, я бедный идальго; однако я видал себя в чести. Я в нужде. Я слышал, что вы дали двести дукатов человеку, которому нанесли рану; если вам подобное занятие доставляет удовольствие, я готов получить рану куда вам угодно. Я вам сделаю пятьдесят дукатов уступки против других.

С а р м ь е н т о. Если б я не был так расстроен теперь, ведь я должен бы был расхохотаться. Да вы не шутя это говорите? Послушайте! Вы думаете, что раны наносятся так, без причины и кому ни попало, а не тому, кто этого заслуживает?

Р о л ь д а н. Однако кто же больше заслуживает, как не нужда? Разве не говорят: нужда смотрит анафемой? Так разве не лучше иметь рану, чем физиономию анафемы?