Интерфейс - [15]
Элеанор Ричмонд была единственным членом семьи, который еще не свихнулся.
Не то чтобы ей не хотелось.
В конце концов она решила, что сумасшедший ее муж или нет, но не будет ничего хорошего, если он окажется в тюрьме. В своем безумном, отравленном алкоголем мире он мог вообразить, что по-прежнему владеет этим домом, но владел им не он. Дом принадлежал «Резолюшн Траст Корпорейшн»; они забрали его за долги. Рано или поздно РТК, вероятно, продаст его спекулянтам, которые обдерут всю более-менее приличную отделку и ковры, а может, просто снесут здесь все бульдозерами и превратят квартал в полигон для мотоциклистов-экстремалов или свалку токсичных отходов. Элеанор знала, что дом был мертвецом, недвижимостью-зомби, и что оставалось ему недолго. Но это не отменяло того факта, что больше они им не владели и Хармон мог угодить в тюрьму за взлом с проникновением.
Может быть, для Хармана это было бы и неплохо. Немного позора могло помочь от депрессии.
С другой стороны все, что случилось с ними до сих пор, ничуть не помогло ей победить депрессию – скорое наоборот. Она не нуждалась в дополнительном позоре.
Лучше поскорее вытащить его оттуда. В очередной раз Элеанор, стойкая женщина и рационально мыслящая материнская фигура, должна была кого-то спасать. Когда-нибудь она позволит себе слегка съехать с катушек, чтобы кто-то другой для разнообразия спас ее. Она, однако, не знала никого, кто мог бы справиться с этой задачей.
Передняя дверь оказалась не заперта. В доме странно пахло. Может быть, он простоял закрытым слишком долго, жарясь на солнце, целыми днями заглядывающим в окна и выпаривающим всевозможные химические компоненты из пола и стен. Она оставила дверь открытой.
– Хармон? – позвала она. Голос отразился от голых стен.
Ответа не было. Должно быть, спит, мертвецки пьяный, в гостиной.
В гостиной его не оказалось. Единственным признаком того, что Хармон вообще здесь побывал, были инструменты, брошенные на пол в углу, рядом с маленьким чуланом, где они когда-то хранили слайд-проектор, монопольку и паззлы.
Дверь в чулан была открыта, инструменты разбросаны на полу перед ней. Молоток и гвоздодер. Элеанор узнала бы инструменты Хармона даже без надписи «РИЧМОНД», старательно выведенной ее лаком для ногтей на рукоятях.
Тонкая полоса опанельки, прикрывающая косяк, была оторвана и валялась на полу, маленькие гвоздики торчали вверх. Обнажилась оштукатуренная стена, и Элеанор разглядела на ней выбоины там, где Хармон вставлял гвоздодер.
Входной проем окантовывала еще одна панель – косяк с маленькой латунной вставкой под дверной замок. Хармон пытался отодрать этот косяк.
Элеанор присела перед косяком на корточки. Неравномерная лесенка пометок, сделанных карандашом и ручкой, взбиралась вверх по дереву. Каждая пометка сопровождалась именем и датой: Хармон мл. – 7 лет, Клерис – 4 года. И так далее. Они доходили почти до высоты роста самой Элеанор; последняя была помечена как «Хармон мл. – 12 лет».
Хармон пытался отодрать косяк, чтобы увезти с собой. Но доска была дешевой и тонкой, и просто сломалась посередине – половина осталась в проеме, половина отошла, белое некрашеное дерево светилось в месте разлома.
Она хотела бы знать, как долго Хармон сидел на их софе в трейлере в Коммерс Сити с пивной банкой в руке, медитируя на этот косяк и планируя за ним вернуться. Глодало ли его это желание с тех самых пор, как они съехали?
День рождения Клерис будет на следующей неделе. Может быть, он собирался преподнести ей косяк в подарок. Он обладал огромным сентиментальным весом и ничего не стоил.
– Хармон? – опять позвала она и опять услышала в ответ только эхо. Она заглянула в спальни, но никого не нашла.
Наконец она уловила звуки музыки, доносящиеся из гаража. Тихие, еле слышные, они раздавались из стереосистемы «Вольво». Сквозь дверь их почти невозможно было разобрать. Она пошла в гараж.
Хармон сидел на водительском сиденье, спинка которого была откинута назад до упора. Открыв дверь, она сразу узнала музыку: симфония Малера «Воскресение». Любимое произведение Хармона. Многие годы назад, в первую их поездку в Колорадо, они остановились на вершине пика Пайк и слушали эту кассету на полной громкости.
Она бесшумно подошла к «Вольво» и заглянула в салон. Хармон лежал на сиденье, подсунув под голову свернутую куртку. Он не двигался.
Ключи торчали в зажигании в положении «ВКЛ». Бак был пуст. Мотор не работал. Громкость была выкручена на полную. Кассета крутилась уже несколько часов, может быть – дней, автоматически переворачиваясь туда-сюда, играя симфонию снова и снова и сажая аккумулятор, пока из динамиков не начал доноситься какой-то еле слышный шепот.
Хармон был мертв. Он был мертв уже довольно давно.
Прежде чем сделать что-то еще, она выудила из-за противосолнечного козырька «Вольво» ключ от гаража. Ворота со скрипом раскрылись, впустив волну свежего чистого воздуха и мерцание пригородных холмов.
Это был очень разумный поступок. Элеанор Ричмонд поступила именно так, потому что не была сумасшедшей и не могла позволить себе сойти надышаться ядовитым газом, которым ее муж себя убил. Ее дети и ее мать нуждались в ней и путь Хармона был для нее закрыт.
Неожиданная катастрофа обрекла Землю на медленную, но неотвратимую гибель. Нации всего мира объединились для осуществления грандиозного проекта – спасти человечество, отправив его представителей в космос. Но непредсказуемость человеческой натуры вкупе с непредвиденными проблемами губят эту затею, и в живых остается лишь горстка людей… Пять тысяч лет спустя их потомки готовятся к очередному путешествию в неведомый и странный мир, полностью преображенный катаклизмом и ходом времени. Они возвращаются на Землю.
Выдающийся, значительный роман. Роман, который можно читать и как отдельное произведение, и как своеобразный приквел к opus magnum автора — «Барочному циклу». Роман, обозначивший новый этап в творчестве Нила Стивенсона. Роман-мозаика, в котором переплетены линия детективная и историко-приключенческая, фантастическая, реалистическая — и откровенно сатирическая. В «Криптономиконе» Нил Стивенсон соединяет несколько уровней повествования в единый гипертекст — и создает поразительно удачное и единое целое, которое не оставит равнодушным ни ценителя элитарной современной прозы, ни поклонника просто отличной жанровой литературы.
Новый шедевр интеллектуальной прозы от автора «Криптономикона» и «Барочного цикла».Роман, который «Таймс» назвала великолепной, масштабной работой, дающей пищу и уму, и воображению.Мир, в котором что-то случилось — и Земля, которую теперь называют Арбом, вернулась к средневековью.Теперь ученые, однажды уже принесшие человечеству ужасное зло, становятся монахами, а сама наука полностью отделяется от повседневной жизни.Фраа Эразмас — молодой монах-инак из обители (теперь их называют концентами) светителя Эдхара — прибежища математиков, философов и ученых, защищенного от соблазнов и злодейств внешнего, светского мира — экстрамуроса — толстыми монастырскими стенами.Но раз в десять лет наступает аперт — день, когда монахам-ученым разрешается выйти за ворота обители, а любопытствующим мирянам — войти внутрь.
В начале научной революции магия играет заметную роль, но со временем исчезает. В постмагическом мире первой четверти XXI века секретный Департамент ищет причины ее упадка, чтобы подчинить своей воле и сделать инструментом большой политики. Диахронические путешествия приносят ученым неожиданные результаты. Магия научна, но не означает всемогущества.
Алхимия и герметика.«Королевское искусство» и «искусство королей».Загадочная наука, связавшая в прочную цепь магов и авантюристов, философов и чернокнижников.Алхимиков то принимали как равных, то жгли на кострах Святой инквизиции.Перед вами — история одного из ПОСЛЕДНИХ АЛХИМИКОВ Европы.История тайн и приключений, чудес и мистических открытий.Потрясающая интеллектуальная фэнтези, открывающая читателю НОВУЮ ГРАНЬ таланта Нила Стивенсона!
Крипта.«Реальная» столица Сети. Рай хакеров. Кошмар корпораций и банков. «Враг номер один» ВСЕХ мировых правительств. В сети нет ни стран, ни национальностей. Есть только СВОБОДНЫЕ люди, готовые сражаться за свою свободу!..