Интересное время или Полумесяц встает на закате - [11]

— Так точно! Но… Полковник, обращение без чинов… точно так же, как и в частях СС?

— А вот это тревожить не должно никоим образом. Мы не Schutzstaffel[7], а обыкновенные наемники. Солдаты удачи. На этом закончу. Можете быть свободны!

Артемьев проводил взглядом удалившегося новобранца и задумался. Афганистан. Значит, этот парень тоже побывал в этом пекле…

Решение вывести войска из Афгана, наверное, или даже наверняка, было самым сложным для Тихомирова. Но иначе было нельзя, и представитель СССР в Совбезе ООН выступил с речью. Его обращение urbi et orbi[8] транслировалось на весь мир, и Полковник тоже его видел. Тогда в баре все затихли, потрясенно уставившись на экран телевизора. Тишина была и среди дипломатов. К словам Советского Союза теперь прислушивались. В итоге, глас вопиющего в пустыне был услышан, и НАТО под эгидой ООН создало Коалицию. 40-я армия была выведена, и ее место заняли союзники, в основном, конечно, военнослужащие США, Великобритании и Германии, хотя мало кто из членов Атлантического Альянса оставался в стороне. Даже маленькая Эстония и та прислала своих людей.

Итог же оказался неутешительным. И советские, и союзные войска провели в Афгане по десять лет, но и тем, и другим пришлось отступить. Это была первая и самая маленькая победа будущего Исламского халифата. Потом будут другие. Радикалы постепенно захватывали власть, выигрывая на выборах в республиках, свергая монархов в монархиях, чужими руками устраивая государственные перевороты и гражданские войны. Турция держалась до самого конца, до последнего преданная заветам Ататюрка, но и ее подмял под себя набирающий мощь халифат. Фундаменталисты потеряли много сил и средств, пока не сломили тот хребет, на который опирались светские власти — армию…

…Рев турбин убаюкивал, но спать Артемьеву не хотелось, поэтому он разглядывал проплывающие в иллюминаторе облака, думая о своем.

— Артемьев, ты? — окликнули его.

— Только не делай вид, что ты удивлен, — ухмыльнулся Полковник. — Сам же билеты покупал.

Васимине ничего не ответил, повесил пальто на крючок и уселся рядом.

— Руководство распорядилось, чтобы в группе присутствовал мой человек, — сказал он.

Артемьев промолчал. С этим даже спорить не надо было.

— И кого ты назначил? — спросил Полковник.

— Я не назначал, — возразил Васимине. — Он сам вызвался.

— Подозрительно. Проверил его?

— Два раза. Вроде бы все чисто, никаких посторонних контактов перед операцией не замечено.

— Меня смущает слово «вроде бы», — Артемьев посмотрел на Васимине.

— Сам знаешь, в нашем бизнесе кристально чистых нет.

— Это точно, — растягивая слова, произнес Полковник, и его память услужливо прокрутила все то, что его интересовало в данный момент…

Только что получившему лейтенанта Бергману было предписано набрать себе группу. Он как раз вернулся с задания, когда ему пришел приказ.

— Вот блин! — только и сказал Бергман, вчитываясь в бумагу. — Даже отдохнуть не дадут.

Артемьев про себя отметил, что лейтенант ему нравился все больше и больше. Конечно, Полковник не позволял себе любимчиков, но пара-тройка людей, которые заслужили его уважение и доверие, были везде: и в Афганистане, и в Африке, и в Ираке. А теперь и здесь, под крылом Мормона.

— Могу познакомить тебя с заместителем, — сказал Полковник, наблюдая за реакцией парня.

— Э, с каким еще заместителем, — стушевался на секунду лейтенант.

— С твоим, Эрвин, с твоим.

— Ну, давайте, знакомьте, черт с вами.

Артемьев поднял трубку внутренней связи и попросил позвать какого-то капитана. Уже через минуту в дверь постучали.

На пороге появился высокий мужчина с черной повязкой на глазу, по возрасту примерно ровесник Полковника. Спросив по-английски разрешения войти, он чеканным шагом приблизился к столу. Подбитые железом ботинки гулко простучали по паркету.

— Е… — Три года, проведенные в СССР, оставили свой след в душе интеллигентного немца, но он постарался удержать себя в узде. — Он же мне в отцы годится. В отцы-командиры, если точнее. И я буду держать над ним начало?! Сергей Николаевич, вы издеваетесь?!!

За всю эту тираду Крот — таким было прозвище капитана — только пренебрежительно взглянул на Бергмана. Русского, очевидно, он не знал, иначе б ответил…

— А что? — Артемьев откинулся на спинку и, сощурившись, посмотрел на Эрвина. — Привыкай. Будешь настоящим генералом, — с пафосом добавил он.

Лейтенант услышал в этой фразе издевку, но не подал виду.

— Приказы не обсуждаются, — Артемьев побарабанил пальцами по столешнице, бросил взгляд на вставочку, взял ее в руки и покрутил в пальцах, чудом не разбрызгивая чернила. «Фокусник, мать его!» — наверняка подумал Бергман, сказал сам себе Полковник.

— А вот так думать о вышестоящем начальстве не советую, — прибавил Артемьев. Красный как помидор лейтенант лишь смущенно щелкнул каблуками.

— Так кто этот Крот такой? — спросил Бергман. Все это время капитан стоял как воды в рот набрав. — Вы его хорошо знаете?

— Еще бы! Воевали вместе в Судане. Когда там гражданская война была, между независимым христианским Югом и присоединившимся впоследствии к халифату мусульманским Севером. А глаза он в Колумбии лишился, то есть там же, где и ты свое последнее задание выполнял.