Интересно и легко - [7]

Запиликал телефон, старший брат посмотрел на экран, нахмурился, отключил звук и аккуратно засунул вибрирующий мобильник в карман.

— Жена? — проявил проницательность хозяин.

— Ага, пора младшую купать и пацанов укладывать. Извелась уже.

Мобильник успокоился. Гость улыбнулся. Случайно произнесённое слово напомнило ему о другой общей теме:

— А тебя мама ещё не извела? Она меня каждый раз, как приезжаю, спрашивает, ну когда Вадим с Надей уже ребёнка заведут, когда же когда. Ну, так когда? Что соврать-то?

Тема веселила старшего брата настолько, насколько младшего — напрягала:

— Ну, скажи, что я об этом ещё не думаю.

— Не могу, говорил уже.

— Тогда скажи, что никогда.

— И это не могу, не поймёт.

— Да я знаю, что не поймёт, — младший растерянно смотрел в окно через желтую жидкость с пузырьками в стакане.

— Просто я думаю, что у меня какая-то более серьёзная цель, чем размножение, прости — воспитание детей.

Гость пожал плечами.

— Да, я не обижаюсь, с прошлого раза. Я же тебе тогда сказал, что дети — это единственный способ понять, есть ли у тебя вообще какое-то предназначение. По-моему.

— Я помню, но я тогда чего-то недопонял.

Старший поставил пустой бокал на столик и следующие слова говорил жестикулируя, словно раскладывая слова по воображаемым полочкам:

— Смотри, раскладываю по полочкам. Если у тебя после всей нервотрёпки с детьми, — нервотрёпка легла на полочку слева, — после бессонных ночей, — взмах руки уложил бессонные ночи направо, — после отсутствия свободного времени даже в туалет сходить, — тоска по уединению отправились направо и налево поровну, — если после всего этого у тебя ещё останутся желания заниматься чем-то ещё — значит это твоё, твоё предназначение, — последний вывод, судя по движениям рук, был в объёмистом свёртке уложен на полочку прямо перед носом младшего брата. — Дети — это такая тотальная проверка: важно для тебя что-то на самом деле по жизни или нет.

Умудрённый гость сделал значимую паузу.

— Смысл имеет то, на что остаются силы и желания после детей. Если сил не осталось и желаний не осталось, значит, твоё предназначение — родитель, и это тоже очень и очень достойно. Помнишь, когда у меня первый родился, я сказал, что дети расставляют приоритеты. Я тогда имел в виду, что они — и есть главный приоритет. Это так. Я думал, так и будет. Но кроме этого они ещё дают понять, есть ли у тебя вообще что-то за душой.

— То есть забить на детей и заниматься любимым делом, на гитаре бренчать? — вдруг огрызнулся младший.

— Да, не передергивай ты. Нужно стараться быть хорошим родителем в любом случае. И заниматься можно чем угодно, просто пока у тебя не случились дети, ты не будешь знать наверняка, можешь ты жить без этого своего увлечения или нет.

— Давай, хороший отец, короче, досасывай пиво и тащись домой, дети заждались, забыл? — младший громче, чем хотел, звякнул пустой бутылкой по столу, и сел боком. Такой объем жизненного опыта оказался вдруг явно больше того, что он был готов сегодня принять. Вот пустозвон, не заткнешь, как начнёт философствовать. Две вышки, а работает техничкой. Это временно, говорит, так с одной работы попёрли, и с другой попрут, если только болтать и умеешь.

«Вот пустозвон. Как начнёт философствовать — не заткнёшь»

— Ну, вот теперь ты обиделся, — старший допил свой стакан. На душе была досада. Внезапно он театрально расширил глаза и всплеснул руками:

— Значит воспитание — не твоё, размножение — не твоё, может, и жизнь вообще — это не твоё?

Младший взглянул на брата, хохотнул, и гость, стараясь скорее сменить обиду шуткой, скроил страшную рожу и скрючил пальцы:

— Значит твоё — это смерть? — и тут загробный голос дрогнул и стал нормальным, — красивая кошка у тебя, зараза, ласковая.

Рыжий пушистый зверь, урча забрался на спинку дивана, потерся о лохматую голову специалиста по чистоте, и шерсть, заряженная статическим электричеством, захватила в себя крошечного пассажира, увидеть которого можно было бы только в мощный микроскоп. Пассажиру, уже пережившему за сегодня симулятор невесомости, разряд тока, ливни воды и ионный душ, электричество было нипочём. Его продолговатое зеленое тело, скруглённое на концах, жаждало жизни, оранжевые жгутики извивались, и яд, покоившийся внутри, пульсировал в ожидании.

Кошка перепрыгнула на кухонный стол, уселась возле неразобранного пакета из супермаркета с хлебом, творогом, молоком и яйцами, и начала вылизываться. Раз, два, влажным языком по вытянутой лапе снизу вверх. Три — и зеленый пассажир, зацепившись за кошачий язык, взлетел в воздух, и совершив плавное путешествие по пластам воздушных масс, приземлился на белоснежную поверхность яичной скорлупы, которая при сильном приближении становится похожа больше на гористую, изъеденную впадинами и оврагами равнину.

Его прибытие произвело переполох среди обитавшей на равнине колонии сальмонелл.

— Кто это, кто это, кто это появился?

— Кто-то новый.

— Кто-то — другой.

— Чувствуете, он не похож на нас, он сильнее, вы чувствуете его силу?

— Кто же вы?

— Я — ваш Предводитель.

— Пра… родитель?

«Да, вы не только слепые, но и глухие… Ну, пусть будет Прародитель, тоже хорошо».