Интердевочка - [2]
– Поздравляю, – Женя пропускает меня вперед и открывает дверь. – Проходи, Зайцева.
Каждый раз, когда я попадаю в эту комнату – обшарпанную, с жуткими столами, с продранным диваном, со стульями без спинок и уродливым сейфом, – мне начинает казаться, что эту комнату целиком вынули из какого-то отделения милиции и насильно впихнули в середину роскошной, построенной по последнему слову техники гостиницы. И каждый раз для меня это смена миров…
– Здрассьте, – сказала я всем присутствующим.
– Лучшие люди нашего профсоюза, – улыбнулся мне Толя – Вот теперь почти полный комплект. Присаживайтесь, Татьяна Николаевна.
Толя – старший опергруппы нашей гостиницы. Милицейско-капитанского в нем нет ни на грош. В костюмчике с галстучком – вылитый студент. Только очки на нем не по студенческому карману. Очень попсовые очечки!
Посредине комнаты баррикада из двух письменных столов буквой «Т». По одну сторону – семь стульев вдоль стены для задержанных.
На первом – Наташка-школьница. Противная девка, наглая. Еще семнадцати нету. С восьмого класса ходить начала. Сейчас в десятом. Морда протокольная – на что мужики падают?! Под любого пьяного финна уляжется за полсотни его вонючих марок…
Ну, а дальше – парад элиты! Дому моделей – делать нечего. «Вог», «Бурда», «Неккерман», «Квилле», «Карден», «Пакен», «Нина Риччи»… Каждый костюмчик – штука, полторы. Сапожки – шестьсот, семьсот. Косметика – «Макс Фактор», «Шанель», «Кристиан Диор»… Это вам уже не Наташа-школьница. Это наш профсоюз. Интердевочки. Валютные проститутки.
Вот Зина Мелейко – кличка «Лошадь Пржевальского». Такую клиентуру снимает – равных нет. По-итальянски чешет, по-фински. Сама шведско-русский разговорник составила. На нашу тему. Многие начинающие у нее переписывать брали. По четвертачку. Недорого. Ей только поддавать нельзя – нехорошая становится. Она и сейчас под банкой…
Подружка моя закадычная – Сима-Гулливер. Была мастер спорта по волейболу. Очень крутая телка! Любого клиента до ста долларов дотянет. Меньше не ходит. Макияж наведет – глаз не оторвать. Голова – совет министров. Из чего угодно деньги сделает…
Нинка-Кисуля. Фирмач на фирмаче, сама всегда в полном порядке. С утра бассейн, потом теннисный корт, обед только с деловыми людьми. К вечеру – работа. Английский, немецкий, финский, конечно… Ленинградская специфика. Я Кисулю очень уважаю. Они с Гулливером меня по первым разам в свет выводили…
А за столом – по другую сторону баррикады – «спецы». Сегодня их трое. Все, конечно, в гражданском. В ментовской форме они только для удостоверений сфотографированы. Лет им столько же, сколько и нам, от двадцати четырех до тридцатника. Все с образованием. Кто университет кончил, кто политех, кто инфизкульт. Ну и какие-то курсы милицейские. И правильно! Тут сразу двести двадцать с погонами. Толя вон даже двести девяносто имеет как капитан. Не фонтан, конечно, но хоть что-то. У всех дети. У некоторых даже по двое…
– Присаживайтесь, присаживайтесь, Татьяна Николаевна. И продолжим наши игры, – Толя совсем близко поднес бумагу к очкам. – Где это мы остановились? А, вот… «Обязуюсь ходить в школу, закончить десятый класс и получить аттестат…»
– Половой зрелости, – вставила Зинка Мелейко. Все-таки она была перегружена выше нормы.
– Зинаида Васильевна, мешаете, – укоризненно сказал Толя и снова уткнулся в бумагу: – «Кроме того, даю честное комсомольское слово не посещать гостиницы «Интуриста» и больше никогда не заниматься проституцией». Наталья, это объяснение кто писал неделю тому назад?
– Ну, я, – школьница разглядывала потолок.
– В который раз? У меня коллекция твоих обещаний.
Наташка сунула в рот жвачку и давай жевать, корова. Наглая девка, как танк! А в это время в «спецуру» заглянули два мента в форме. Из территориального отделения.
– Здравия желаю, товарищ капитан. Прибыли.
– Привет, – ответил им Толя. – Посидите в холле. Евгений Александрович, оформляйте это не по годам развитое дитя века. А мы тут посмотрим, чем она дышит…
Он раскрыл Наташкин паспорт, и оттуда выскользнула фотография.
– Это кто?
– Это мой друг из Кампучии, – оживилась школьница. – Он за мир борется. Там на обороте надпись есть.
– А у него в номере ты тоже за мир боролась?
– Да.
Обычно, когда «спецы» кого-нибудь из нас калибруют, мы молчим в тряпочку – нас столы разделяют. Но тут даже мы развеселились. Ну, идиотка форменная!..
Толя пошуровал в Наташкиных мелочах, взял пачку «Ротманса», высыпал из нее сигареты и обнаружил между золотой фольгой и коробочкой сто финских марок одной бумажкой. Ну, кретинка! Ну, кто так прячет?!
– Раньше больше пятидесяти марок у тебя не находили, а тут сто, – удивился Толя.
– Все в мире дорожает, – Наташка надула пузырь из жвачки.
– Дешевка сопливая, – зло сказала Зинка.
– Зинаида Васильевна! – Толя снова посмотрел на Зину поверх очков и спросил школьницу: – а с каких это пор кампучийцы стали расплачиваться финскими марками?
– А марки я нашла. В лифте.
– И когда тебя взяли, ты, естественно, сама шла к нам, чтобы сдать эту находку в бюджет государства?
– Естественно.
Тут уж не только «спецы», но и мы рассмеялись. Женя сказал:
Роман В. Кунина «Кыся» написан в оригинальной манере рассказа — исповеди обыкновенного питерского кота, попавшего в вынужденную эмиграцию. Произведение написано динамично, смешно, остро, полно жизненных реалий и характеров.
Перед вами — подлинная КЛАССИКА отечественного «диссидентского юмора». Книга, над которой хохотали — и будут хохотать — миллионы российских читателей, снова и снова не устающих наслаждаться «одиссеей» Иванова и Рабиновича, купивших по дешевке «исторически ценное» антикварное суденышко и отправившихся па нем в «далекую и загадочную» Хайфу. Где она, эта самая Хайфа, и что она вообще такое?! Пожалуй, не важно это не только для Иванова и Рабиновича, но и для нас — покоренных полетом иронического воображения Владимира Кунина!
Война — и дети...Пусть прошедшие огонь и воду беспризорники, пусть уличные озлобленные волчата, но — дети!Или — мальчишки, которые были детьми... пока не попали в школу горноальпийских диверсантов.Здесь из волчат готовят профессиональных убийц. Здесь очень непросто выжить... а выжившие скорее всего погибнут на первом же задании...А если — не погибнут?Это — правда о войне. Правда страшная и шокирующая.Сильная и жесткая книга талантливого автора.
Мудрая, тонкая история о шоферах-дальнобойщиках, мужественных людях, знающих, что такое смертельная опасность и настоящая дружба.
Продолжение полюбившейся читателю истории про кота Мартына.. Итак: вот уже полтора месяца я - мюнхенский КБОМЖ. Как говорится - Кот Без Определенного Места Жительства. Когда-то Шура Плоткин писал статью о наших Петербургских БОМЖах для "Часа пик", мотался по притонам, свалкам, чердакам, подвалам, заброшенным канализационным люкам, пил водку с этими несчастными полуЛюдьми, разговоры с ними разговаривал. А потом, провонявший черт знает чем, приходил домой, ложился в горячую ванну, отмокал, и рассказывал мне разные жуткие истории про этих бедных типов, каждый раз приговаривая: - Нет! Это возможно только у нас! Вот на Западе...
Продолжение весьма забавной и увлекательной серии из жизни представителя семейства кошачих – кота Мартына (Кыси), редкого хама и плейбоя :). На этот раз он отправляется в Америку на поиски любомого хозяина Шуры Плоткина. На пути его (естественно!) ждут сексапильные Кошечки и куча приключений.
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.
«Шиза. История одной клички» — дебют в качестве прозаика поэта Юлии Нифонтовой. Героиня повести — студентка художественного училища Янка обнаруживает в себе грозный мистический дар. Это знание, отягощённое неразделённой любовью, выбрасывает её за грань реальности. Янка переживает разнообразные жизненные перипетии и оказывается перед проблемой нравственного выбора.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Рассказ. Случай из моей жизни. Всё происходило в городе Казани, тогда ТАССР, в середине 80-х. Сейчас Республика Татарстан. Некоторые имена и клички изменены. Место действия и год, тоже. Остальное написанное, к моему глубокому сожалению, истинная правда.