Интербеллум 1918–1939. Мир между великими войнами - [28]

Более того, Германия после поражения в Первой мировой, как уже говорилось ранее, сделала невиданный экономический и промышленный рывок. Мы сейчас сознательно не говорим о моральных и нравственных аспектах этого «рывка». Во-первых, речь об этом пойдет ниже, а во-вторых, думается, уже понятно, что в глобальной политике того времени, особенно что касается западных держав, понятие морали было сугубо прикладным – и прилагалось оно, когда было выгодно и способствовало достижению целей экономической и политической экспансии.

Впрочем, так или иначе, но разговор об интербеллуме невозможен без понимания того, что вызревало в германском обществе и политических элитах после заключения унизительного для Рейха Версальского мира. И как, оседлав эти общественные настроения и направив их в соответствующее русло, руководство НСДАП смогло осуществить настолько скоростной и глобальный рывок, чтобы поставить под угрозу тотального порабощения не просто всю Европу и СССР, но, без малого, весь мир. Германский фашизм, а точнее все же будет сказать – нацизм, до сих пор осмысливается учеными и как политическое, и как культурное и социальное явление, как самая чудовищная катастрофа XX века. И тем важнее понять идеологические и социальные основания этого явления, тот самый «триумф воли», сумрачного германского гения, который чуть не перекроил по безумным, тоталитарным и расовым лекалам все мировое пространство.

Более того, опосредованно, хоть и проиграв, фашистская Германия показала всему остальному миру, что необходимо радикально перестраиваться, что политические механизмы, выработанные после Первой мировой, попросту неэффективны и нужно создавать новую систему глобальных политических отношений. Эта система была условно названа «Ялтинско-Потсдамской», по названию Ялтинской и Потсдамской мирных конференций по итогам Второй мировой войны.

И хотя Германия пала жертвой своих непомерных амбиций и чудовищного расистского, человеконенавистнического режима, именно фашизм стал тем стимулом, в исконном значении этого слова, «шестом для битья», который и заставил «мировое цивилизованное сообщество» обезопасить себя от новой глобальной войны. Предваряя рассказ о становлении нацизма в Германии, стоит отметить, что послевоенная система глобальной безопасности уже практически разрушена, а потому мир снова стоит перед глобальными угрозами, претензиями на экспансию и гегемонию ряда западных государств, и лучше бы, чтобы новая система сдержек и противовесов была выработана не в результате и не под воздействием очередной глобальной катастрофы.

1. Особый немецкий путь. У истоков национал-социализма

Первые предпосылки к формированию «исключительно германской нации» были заложены задолго даже до кайзера Вильгельма II, который видел Германию великой державой – не хуже, а то и лучше остальных европейских государств. И поражение в Первой мировой, по ряду причин, только подстегнуло эти убеждения немцев. Свою роль здесь сыграл рост национально-консервативной идеологии, напрямую сопряженной с политическим мифом об «особом пути немцев».

Свои истоки эта доктрина берет еще в начале XIX века, со времени публикации в 1813 году сочинения Анн-Луиз Жермен, баронессы де Сталь-Гольштейн, которое называлось очень просто: «О Германии». Нужно понимать, что в XIX веке Германия серьезно отставала от других, передовых на тот момент, европейских держав по техническим показателям. Но идеологический выход был найден, в том числе, и в сочинении мадам де Сталь. И он заключался в противопоставлении индустриального развития остальной Европы и богатейшего культурного и философского наследия Германии со ссылками на Канта и Гете. В защиту этой концепции выступал в свое время Томас Манн, и тоже в рамках публицистического труда – под названием «Заметки аполитичного».

Интересно, что в итоге идея «особого немецкого пути» трансформировалась в обратную самой же себе, и уже к концу XIX – началу XX века этот самый путь приветствовал и «индустриализацию», и экономические и социальные реформы, и все то, что изначально ему, пути, противопоставлялось. И уже на исходе Первой мировой тон в этом течении задал философ от культуры Артур Меллер ван ден Брук, который в 1916 году написал эссе «Прусский стиль». В основе этой работы лежали такие ценности, как особая роль немецкой нации и немецкого государства. При этом ван ден Брук изрядно мифологизировал историю немцев, доказывая и уникальность, и превосходство германской нации.

Что интересно, он выступал с критикой расизма, заявляя, что «расу вытеснила нация». В политическом же смысле этого философа принято называть одним из основателей национал-социализма. Но в строгом смысле этого слова он был приверженцем концепции абсолютизма, противостоящего западным демократическим парламентским системам. А после окончания Первой мировой, не пересматривая своей философской платформы, ван ден Брук настаивал на теснейшем союзе Германии и Советской России, поскольку видел в событиях 1917 года «консервативный протест русского самосознания» и более того – утверждал, что «большевизм, как национальное движение, преодолевает навязанный извне марксизм».