Интеллектуалы в средние века - [24]

Но религия клириков не довольствуется одним лишь следованием благочестивым устремлениям века. Зачастую она желает направлять их или занять среди них свое собственное место. С этой точки зрения представляет интерес почитание Девы Марии среди интеллектуалов. Оно было очень живым. С начала XIII века в университетской среде получают хождение поэмы и молитвы специально посвященные Деве. Самым знаменитым был сборник Stella Mans, составленный парижским мэтром Иоанном Гарландским. Нет ничего удивительного в том, что эта набожность привносит женское начало в среду, которая, несмотря на наследие. голиардов, была сообществом мужчин, давших обет безбрачия. Но у интеллектуалов поклонение Деве Марии имело ряд особенностей. Оно всегда было насыщено богословскими темами, страстные дискуссии велись по поводу ее непорочного зачатия. Горячим сторонником последнего был Дунс Скот, а оппозицию ему по догматическим мотивам мы находим у св. Фомы Аквинского, следовавшего в этом за великим почитателем Девы, каковым был в предшествующем веке ев. Бернар. Кажется, что интеллектуалы желали сохранить в этом культе его интеллектуальное содержание. Им не хотелось, чтобы набожность делалась слишком аффективной, они стремились к равновесию между устремлениями духа и сердца. В предисловии к Stella Mans Иоанн Гарландский со всей наивностью выдает эти намерения: Я собрал здесь чудеса Девы, взятые из рассказов, обнаруженных мною в библиотеке Св. Женевьевы. Я обратил их в стихи, чтобы мои ученики в Париже получили живой пример… Материальной причиной здесь являются чудеса преславной Девы. Но я включил сюда также факты, коими интересуются физика, астрономия и теология… Конечной целью остается непрестанная вера в Христа. А она предполагает теологию и даже физику с астрономией. Как мы видим по этой Звезде Моря, университетские интеллектуалы хотели бы, чтобы она светила также светом науки.

Инструментарий

Как и положено ремесленнику, член университетской корпорации XIII в. был вооружен полным набором инструментов. Как писатель, лектор, профессор, он окружает себя необходимыми для его деятельности орудиями. Мы читаем об этом в Словаре парижского мэтра Иоанна Гарландского: Вот необходимые клирику инструменты: книги, пюпитр, ночная лампа с сальником и подсвечник, фонарь, воронка с чернилами, перо, отвес и линейка, стол, ферула, кафедра, черная доска, скребок из пемзы, мел. Пюпитр (pulpitum) называется по-французски lutrin (letrum); стоит заметить, что пюпитр снабжен градуированным подъемником, позволяющим поднимать книгу на необходимую для чтения высоту, ибо на пюпитр кладут книги. Скребком (plana) зовут железный инструмент, с помощью которого пергаментщики подготавливают пергамент.

Были обнаружены и другие инструменты, которые, если и не использовались каждым клириком, то составляли часть инструментария его помощников, например копиистов. А именно прикрепленные к пергаменту ручка и рулетка, позволявшие найти то место, на котором остановился переписчик.

Как специалист, интеллектуал нагружен всем этим багажом, отдаляющим его от клирика раннего средневековья: устное преподавание требовало от того лишь немногих принадлежностей для переписывания редких манускриптов, да и техника такого переписывания принимала во внимание в первую очередь эстетические соображения.

Если устные занятия остаются основой основ университетской жизни, то книга уже стала фундаментом образования. Принимая во внимание весь этот обременяющий интеллектуала багаж, становится понятным, почему Франциск Ассизский, апостол безыскусной строгости, был — помимо всех прочих причин — враждебно настроен к этой деятельности, требовавшей все больше и больше материального оборудования.

Книга как инструмент

Университетская книга представляет собой иной объект, нежели книга раннего средневековья. Она связана с совершенно новым техническим, социальным и экономическим контекстом. Она является выражением другой цивилизации. Меняется само письмо, приспосабливаясь к новым условиям, как точно заметил Анри Пиренн:

Скоропись соответствует цивилизации, в которой письменность стала неотъемлемой частью жизни как общества, так и индивидов; минускул (Каролингской эпохи) представляет собой каллиграфию класса образованных, коим ограничивается грамотность и в котором она воспроизводится. Очень важно отметить, что скоропись вновь появляется наряду с минускулом в первой половине XIII в., т. е. именно в ту эпоху, когда социальный прогресс, развитие экономики и светской культуры вновь сделали общераспространенной потребность в умении писать. В своей превосходной работе отец Дестре1 показал весь размах той революции, которая происходила в XIII столетии в области книжной техники. Эта революция разыгрывалась на сцене университетской мастерской.

Преподаватели и студенты должны были читать включенных в программу авторов, требовалось сохранять курсы лекций профессоров. Студенты их конспектировали, и до нас дошло некоторое число таких записей (relationes). Более того, эти курсы нужно было быстро распространять, чтобы с ними можно было сверяться во время экзамена. Это означало, что они должны были производиться не в единственном экземпляре. Основой такой работы было то, что получило название pecia. Зачитаем описание о. Дестре: Первая официальная копия сочинения, которое хотели пустить 6 обращение, изготавливалась в тетрадях по четыре страницы каждая. Такая тетрадь делалась из овечьей кожи, сложенной вчетверо и называемой пьесой, pecia. Благодаря этим пьесам, передаваемым от одного переписчика другому и составлявшим при их соединении то, что называлось exemplar, бремени, необходимого одному переписчику для изготовления одной копии книги в шестьдесят пьес, стало достаточно для того, чтобы сорок писцов могли переписать текст. Это делалось под контролем университета, и текст становился своего рода официальным.