Интеллектуальные уловки. Критика современной философии постмодерна - [112]

(82) Иригарей (1977), Хэйлс (1992). См., тем не менее, в Шор (1989) критику излишней почтительности Иригарей по отношению к традиционной (мужской) науке, в частности, физике.

(83) Том (1977, 1988), Арнолд (1992).

(84) Касаясь картезиано-бэконовской метафизики, Роберт Маркли (1991, с. 6) заметил, что

Повествования научного прогресса зависят от навязывания бинарных оппозиций — истинного/ложного, правильного/неправильного — научному познанию, предпочитающему шуму значение, метафоре — метонимию, диалогической конфронтации — монологическую авторитарность. […] Эти попытки захвата природы идеологически выполняют функцию наказания, а их описательные возможности весьма ограничены. Они концентрируют внимание на небольшом числе феноменов — например, на линейной динамике — которые, как кажется, предлагают простые и подчас идеализированные способы смоделировать и проинтерпретировать отношение человечества и вселенной.

Хотя это замечание основано главным образом на теории хаоса — и уже во вторую очередь на нерелятивистской квантовой механике — оно великолепно обобщает радикальный вызов, брошенный квантовой гравитацией модернистской метафизике.

(85) Капра (1988, с. 145). Одно уточнение: я весьма сдержанно отношусь к тому, как Капра использует слово «циклический», которое, если его истолковывать слишком буквально, могло бы привести к регрессивному политическому квиетизму. Другие разработки этих проблем см. в Бом (1990), Мерчент (1980,1992), Берман (1981), Пригожий и Стенгерс (1984), Боуен (1985), Гриффин (1988), Китченер (1988), Калликотт (1989, гл. 6 и 9), Шива (1990), Бест (1991), Харавей (1991,1994), Мэтьюс (1991), Морин (1977), Сантос (1992) и Райт (1992).

(86) Маркли (1992, с. 264). В качестве небольшой придирки могу заметить, что мне не кажется очевидным то, что теория комплексных чисел, являющаяся новой и пока просто спекулятивной отраслью математики, должна обладать тем же методологическим статусом, что и три других прочно обоснованных науки, упомянутые Маркли.

(87) Весьма схожее и проницательное описание того, как постмодернистская физика начинает заимствовать идеи у социальных и исторических наук см. в Валлерштейн (1993, с. 17–29); более детальную развертку см. в Сантос (1989, 1992).

(88) Ароновиц (1988b, с. 344).

(89) В данном случае ответ традиционного ученого состоит в том, что работа, не соответствующая нормам познания конвенциональной науки, оказывается фундаментально иррациональной, то есть логически несостоятельной и, следовательно, не достойной доверия. Но это отвержение не кажется обоснованным: дело в том, как ясно показал Поруш (1993), что современные математики и физики благодаря квантовой механике и теореме Геделя сами допустили мощнейшее «вторжение иррационального» — тогда как модернистские ученые, например, пифагорейцы 24 века назад, пытались, как и следовало ожидать, всеми силами изгонять этот иррациональный элемент. Поруш красноречиво защищает «пострациональную эпистемологию», которая сохранила бы лучшее, что было в западной традиционной науке, наделяя в то же время значением альтернативные способы познания.

Отметим также, что Жак Лакан, исходя из совсем другого отправного пункта, пришел к сходной оценке неизбежной роли иррационального в современной математике:

Если вы позволите мне воспользоваться одной из тех формул, что приходят ко мне, когда я делаю свои записи, человеческая жизнь могла бы быть определена как исчисление, в котором нуль был бы иррациональным. Эта формула — не более, чем образ, математическая метафора. Когда я говорю «иррациональный», я ссылаюсь не на некое непроницаемое эмоциональное состояние, а лишь на то, что называют мнимым числом. Квадратный корень из минус единицы не соответствует никакому содержанию нашей интуиции, но, тем не менее, он должен быть сохранен вместе со всей своей функцией.[Лакан (1977, с. 28–29), семинар прошел в 1959 г.].

Другие размышления об иррациональности в современной математике см. в Соломон (1988, с. 76) и Блур (1991, с. 122–125).

(90) См., например, Ароновиц (1994) и дальнейшее обсуждение.

(91) Маркли (1992, с. 271).

(92) Маркли (1992, с. 271). Направляясь по параллельному пути, Донна Харавей (1991, с. 191–192) красноречиво высказалась в защиту демократической науки, включающей в себя «частные, локальные, критические формы познания, поддерживающие возможность существования сетей взаимосвязей, называемых солидарностью в политике и междисциплинарным диалогом в эпистемологии», науки, основанной на «учении и практике объективности, которая предпочитает спор, деконструкцию, страстное конструирование, сетевые взаимосвязи, надежду на преобразование систем познания и способов видения». Эти идеи развиты в Харавей (1994) и Дойл (1994).

(93) Ароновиц (1988b). Хотя это наблюдение было сделано в 1988 году, сегодня оно еще более верно.

(94) Фрейр (1974), Ароновиц и Жиру (1991, 1993).

(95) Пример, помещенный в контекст сандинистской революции, см. Сокал (1987).

(96) Мерчент (1980), Исли (1981), Келлер (1985,1992), Хардинг (1986,1991), Харавей (1989,1991), Плумвуд (1993а). Исчерпывающую библиографию см. в Уили