Интеллектуальная мобилизация - [2]

Подчеркну еще раз: экспертами оценивалась интеллектуальная деятельность того или иного лица не вообще, а лишь в области социогуманитарного знания, анализа и прогноза, и только за последние годы (2001–2004).

При организации акции пришлось преодолеть немало трудностей. Подготовка рейтинга напоминает айсберг, чья основная часть находится вне поля зрения наблюдателя. Это довольно скучная и кропотливая работа “архивариусов”: составление базы данных в виде предварительного списка кандидатур, который собирался поэтапно в течение более чем полугода; оформление объемной рабочей версии, фокусирование ее формата; выработка сбалансированной формулы Экспертного совета, состоящего из людей квалифицированных, хорошо знакомых с большим числом современных российских текстов и представляющих вместе с тем различные концептуальные/профессиональные/политические позиции.

Членам Совета была предоставлена возможность заполнить имеющиеся, на их взгляд, лакуны, внеся любые дополнения (право, которым большинство из них активно воспользовались), включенные затем в общий список, что довело его численность до нескольких сотен имен. В базе данных проекта хранятся таблицы, сводящие в различных конфигурациях все данные проведенной экспертизы, но вот конкретные оценки, выставленные тем или иным экспертом, никогда не станут известны — это профессиональная тайна.

И все-таки вопрос о специфичности, неоднозначности оценки интеллектуальной сферы деятельности всегда остается. Ответы на многие из проблем, с которыми приходилось сталкиваться и которые приходилось решать в ходе разработки архитектуры и процедуры проекта, содержатся в преамбуле опубликованного документа , и тем, кто вступает в диалог по поводу бета-версии рейтинга, думаю, стоило бы внимательно просмотреть ее еще раз*.

Что делать, скажем, в ситуации, когда эксперт встречает в списке собственную фамилию? Должен ли он знать имена других экспертов, участвующих в проекте? Как вести себя организаторам проекта, должны ли они быть известны экспертам? Вопросов возникает множество, и их непросто решить: понятно, что квалифицированным участником проекта может быть лишь человек, сам занимающий определенные позиции в профессиональном сообществе. А как быть с политическими пристрастиями? И, наконец, что такое высокая оценка в данном рейтинге, что , собственно, оценивается экспертом?

В процедуре рейтингования была, в частности, применена оригинальная технология асимметричного суммирования трех раздельных шкал: креативности, профессионализма, известности (влиятельности в профессиональном сообществе и обществе в целом). Это know — how , как и многое другое, касающееся техники реализации этого непростого и в чем-то инновационного проекта, также описано в преамбуле документа.

Мы публикуем здесь основные показатели; иные, более детальные результаты экспертизы (в частности, замеры по отдельным шкалам, полный реестр оценок нескольких сотен лиц и т. п.) пока остаются в архиве, поскольку их публикация на стадии бета-версии представляется преждевременной.

— Но согласитесь, что результаты оказались двусмысленными, напоминающими разноцветный калейдоскоп.

— Результаты первой фазы проекта по разным причинам поразили многих, в том числе и меня: они оказались непредсказуемыми — причудливыми и, может быть, даже в чем-то экстравагантными. Да, разноцветный калейдоскоп… Это как отдельные узлы и цепочки некоего, все еще несобранного генокода. Хотя, скажу откровенно, я ожидал чего-то подобного, ибо сверхзадачей был именно пересмотр, деконструкция сложившейся, но уже принадлежащей прошлому ситуации. Не случайно подготовка проекта началась в декабре 2003 года — в период своего рода “момента истины” для эклектичного экспертного сообщества России. Симметричная же неудовлетворенность полученными результатами равно правой и левой сторон политического спектра воспринимается, скорее, как комплимент. Для меня это показатель сбалансированности выработанной формулы Экспертного совета, что само по себе было непростой задачей: я имею в виду присутствие в составе Совета мастеров своего дела, квалифицированных специалистов в политическом диапазоне от главного редактора журнала “Знамя” до ведущего аналитика газеты “Завтра”.

100 представленных в бета-версии фамилий были отобраны не организаторами, а довольно кропотливым трудом экспертов, проголосовавших в итоге приблизительно по четырем сотням кандидатур и более чем по тысяче позиций. Стоит отметить также труд технических сотрудников, обработавших и просчитавших в различных шкалах многие тысячи позиций. Причем итоги обработки анкет не были известны никому, включая организаторов проекта, до последнего “поворота винта”. В свою очередь, моя роль как руководителя всего проектного комплекса стала известна лишь при развертывании дискуссии в Сети (хотя определенную поддержку ходу проекта я, естественно, оказывал).

Так что предложенный обществу продукт — это коллективное мнение членов Экспертного совета, авторитетных персон, связанных на протяжении ряда лет с мониторингом интеллектуального процесса в России и хорошо осведомленных о текущей ситуации в социогуманитарной среде (отсюда большой процент руководителей профильных журналов наряду с профессиональными аналитиками в составе Совета). Какими бы необычными, “неправильными” ни казались результаты акции, менять их, потворствуя чьему-то вкусу, “здравому смыслу” или, скажем, столкнувшись с “неудобствами” того или иного рода, до следующего круга экспертизы невозможно: именно такой оказалась причудливая картография сообщества в глазах его квалифицированных и авторитетных представителей летом 2004 года —