Интелефобия, или Прощаясь с любимой книгой - [7]

XI

Наблюдая правдолюбцев в нашей жизни от улицы и до общественных эмпирей, приходишь к выводу, что "жажда правды" - страшная вещь. Заметно, что в газете толпа выискивает всегда нечто дурно пахнущее и жареное: к этому влечет "жажда правды". Символично, что и ленинская знаменитая газета называлась не "Истина". Жажда правды - это жажда справедливости, в финале мести. Это всегда связано с поиском виновника-врага, но - не совместных ошибок и заблуждений. Это в итоге - политическое устремление, не религиозное и не культурное. Жажда правды желает драки, не совершенства. Вот и Солженицын. Проходил же он близко от истины, когда возгласил: "Не лгать! Жить не по лжи!" Но это - всего лишь указать, признаться, что мы в яме. А дальше? Дальше надо выбираться и идти по дороге - к Истине. И тут загвоздка. Тут конец перспективы, как говорит Бродский. Инстинкты народо- и правдолюбия, сливающиеся в "жажду правды", влекут к "рассуждениям в социальных слоях" (он, правда, как бы спохватился к концу статьи, да что уже толку?), к поиску виновного слоя (психологически того же ленинского класса), к взвешиванию вин и т.д. и т.п. О том, что писателем владеет не стремление к истине, Богу, духовному восхождению - тому, что единственно возродит нас, а политико-хозяйственно-утопическое мечтание, говорит финал его пожеланий нам: новый египетский замысел "осваивать жестокий Северо-Восток". Анекдотически-магическим образом автор "Архипелага" предлагает нам Гулаг "с человеческим лицом, типичный русско-социалистический способ решения проблемы возрождения. Но ведь и БАМ Леонида Ильича сравнительно с БАМом Иосифа Виссарионовича 30-40-х годов (я видел следы того БАМа на Становом нагорье) тоже имел более человеческий вид... Н.А.Бердяев же писал еще в 1918 году в книге "Судьба России": "Духовную и культурную децентрализацию России, которая совершенно неизбежна для нашего национального здоровья, нельзя понимать как чисто внешнее пространственное движение от столичных центров к глухим провинциям. Это прежде всего внутреннее движение, повышение сознания..." Бердяев не был политиком и материалистом, не был и народопоклонцем. Он был персоналистом (по-русски - личностником) и идеалистом. Он был религиозным мыслителем, аристократом духа. Почти все, и Солженицын, ссылаются сейчас на него и близких ему. Но как плохо все мы читаем их! И как мало еще учимся у них! Мы скорей-скорей торопимся, как истые материалисты, дать результат, осуществиться-овеществиться, но на мысль, на продумывание, на невещественное интеллигентское занятие - жалеем времени. В итоге: и крупнейшие из нас, желая улучшить жизнь, выдают очередной прагматический перпетуум мобиле, замешанный на полудуховности и исторических предрассудках. А жаль - не переводная, отечественная школа глубокой культуры у нас под руками. Бери, учись! Но в России всегда слишком любили плевать на книгу, считая учебу бедной родственницей практики. Считалось, что настоящий труд - это лишь мотыга, а работа над книгой - так, досуг, необязательное развлечение. И Солженицын опять: "...не столько в библиотеках, сколько в душевных испытаниях". Красиво? А по сути: повторение пройденного, скверного пройденного. На Руси как раз "душевных испытаний" всегда было хоть отбавляй: благо, власть с палкой в руке не дремала, да и мазохистского фанатизма хватало; а вот библиотек... Нет уж, давайте сделаем усилие поумнеть и понять наконец, что нашим опытом является и всечеловеческий, а не только национально-сиюминутный; давайте начнем наши местные "душевные испытания" библиотекой поверять!.. Иначе нашим культур-провинциалам не избыть надрывной сизифовой работы по уловлению русской культуры в националистский закут; и не перестать им "бороться" за Пушкина, пытаясь загнать этого могучего веселого джинна в затхлую закоптелую бутылку национально-патриотического пристрастия... Иначе ходить нам безысходно с завязанными глазами по страшному кругу своей истории.

XII

Заглядываю в статью с многообещающим названием "Наши плюралисты", смотрю, нет ли изменений в лучшую сторону. Все-таки на восемь лет позже писана была. Увы, никакого просвета. Все та же большевицкая ругань, злоба... То ж брюзжание слышу: "Отчасти по московско-ленинградской нечувствительности к страданиям деревни и провинции... за счет ограблен я..." - опять учитель меня-провинциала на столицы хочет натравить. Но я не поддаюсь на уголовные призывы, мне довольно и того, что читаю в газетах, как периодически из разных городов бывшей империи едут в Москву банды блататы избивать тамошних за то, что те "лучше живут". Тут вы, Александр Исаевич, сами весьма и весьма близки к этим "социально близким". А вот по 58-й вам уже никак не сесть: это для "малого народа", у которого нет "такой кручины". Нет, разбираться в этой психологии невозможно: сам дуреешь. Опять и опять вспоминается угар ленинских статей. Духота. И главное - унизительно доказывать, что белое есть белое. А ведь это какое-то принципиальное непризнание очевидного - на каждом шагу. Одно время я думал, что Шафаревич просто примитивен и груб, а вот Солженицын - это гораздо сложнее, тоньше и надо, мол, разобраться, не валить их в одну кучу. Так я себя уговаривал, оттягивая суровое выяснение отношений с любимой статьей. Но вот "разборка" состоялась... Облако пыли - над развалинами нашей любви... А легче не стало. А все оттого, что разговор не получается. Все мимо, все скользит. Все о разном, на разном языке. Очевидное их оскорбляет. Идеология, как и у большевиков, торжествует над здравым смыслом. "Крестьянские нации суть голодные нации..." - в этой высказанной Померанцем простой историко-экономической истине, которую не отменит ни "технологический тупи ", ни экологическая катастрофа, ни "пресыщенность" городской цивилизации, они видят "русофобию". Но "русофобия", как я уже говорил, это реакция на советскую власть, что опять же очевидно. Это психология диссидентского движения, что видно невооруженным глазом любому образованному, а тем более культурному, наблюдателю. И получается, что все обиженные за народ, как Солженицын и Шафаревич, кинувшиеся рвать клыками то, что осталось от диссидентов после психушек и лагерей, - все они по сути и объективно защитники отжившей деспотической системы, как это ни неожиданно звучит относительно вермонтского изгнанника, само имя которого символизирует борьбу с ненавистным строем. Но в том-то и дело и беда, что социализм и коммунизм у нас - это всего лишь разновидность народопоклонства, которых на Руси всегда было пруд пруди. Уничтожая одну разновидность, так легко и естественно просто у нас остаться верным самой сердцевине поклонения Народу, пронизавшего, увы, достаточно сильно почти всю русскую культуру. Есть русская глубина, на которой Солженицын обнимает Ленина. Эта глубина обернулась в 17-м пропастью. И пока будут объявляться у нас "народные заступники" (кто настолько опьянен нынешней антикоммунистической волной, чтобы отрицать, что Ленин был народным заступником?) всех мастей, из пропасти этой нам не вылезть. Так с чем же борются патриоты, народозаступники и поклонцы? С каким коммунизмом? С интеллигентским. О народном коммунизме, гениально описанном Андреем Платоновым, они и не задумываются. Ничего здесь не видят, ослепленные мифом о религиозной и чистой народной душе. Но они, как выясняется из их полемики с интеллигенцией, борются и с антикоммунизмом интеллигентским. То есть дело не в коммунизме вовсе, он уже приговорен, не из-за него страсть и ломание копий - дело в существовании ненавистной народопоклонцам интеллигенции как таковой. Миф требует найти носителей зла. Они найдены. Это Малый Народ образованщины, некая элитарная столичная верхушка (а в сущности каждый "отщепенец", каждый дерзающий мыслить выше милого их сердцу сермяжного идеала), ату! ату их! Этот осатанелый неоклассовый инстинкт резонно назвать интелефобией - от "интеля", как называют интеллигенцию подзащитные интелефобов "социально близкие".