Интегральный город. Эволюционные интеллекты человеческого улья - [39]

Однако эти модели помогут нам постичь природу жизненной вибрации целостности и отслеживать моменты, когда эта целостность претерпевает рассинхронизацию. Они помогут нам понять, каким образом город как единое целое функционирует внутренне, вместе с тем высвечивая сходства в паттернах человеческих систем, которые внешне связывают их с другими городами, сталкивающимися со сходными проблемами на пути к интегральности и, как следствие, имеющими сходные способности по поддержанию интеграции и целостной добропорядочности.

Вопросы

1. Какое поле городского интеллекта может быть раскрыто путём уважительного внимания к взаимопересечению четырёх карт целостности интегрального города?

2. Каким образом можно создать динамические процессы, чтобы связать системы городского управления, образования, здравоохранения и рабочих мест?

3. Каким образом можно связать отдельного горожанина с целостностью всего города?

Три простых правила по применению принципов интегрального города, описанных в данной главе:

1. Создайте интегральную карту территории: проведите горизонтальное картирование по четырём секторам и вертикальное картирование по восьми и более уровням развития, диагональное картирование по состояниям изменения и картирование отношений по вложенным холархиям и фракталам возрастающей сложности.

2. Создайте и устойчиво развивайте систему интегрального картирования на высшем из доступных для устойчивого поддержания уровней сложности, уместных с точки зрения способностей и возможностей городской администрации.

3. Учитесь на основе этих карт и дополняйте их ежегодно или чаще.

4 Интеллект жизни: жизнь и смерть в человеческом улье

«Жизненный цикл пчелиного улья находит параллели в жизни отдельной особи. Он движется, питается, размножается и даже дышит скорее подобно единому животному, нежели сообществу особей».

Gould and Gould, 1988, p. 19

«Города – огромные лаборатории проб и ошибок, провалов и успехов».

Jane Jacobs, 1992

Что есть жизнь? Что есть смерть?

В 1961 году, когда Джейн Джекобс впервые опубликовала книгу «Жизнь и смерть великих американских городов» (Jacobs, «The death and life of great American cities», 1992), она поставила перед собой задачу продемонстрировать градостроителям, что города есть нечто большее, нежели безжизненные нагромождения строительных блоков и конструкций, асфальтированных дорог и функциональных зон. С захватывающей дыхание дерзостью, с первой своей книги и до последней, она требовала, чтобы градостроители увидели, что жизнь в американских (североамериканских) городах возникла в результате человеческого поведения, родившегося, пришедшего и жившего в сответствующей местности.

Джекобс признала ценность того факта, что у городов есть своя «природа», что они подвержены влиянию и генерируют многообразия, что им свойственно умирать от заторов бюрократического потока и оживать благодаря гражданской активности. Она выступила в качестве сторонницы системного подхода к городу, при этом не запутав читателя в техническом жаргоне системнотеоретического языка. Вместо этого она опиралась на своё обострённое умение наблюдать и бросала вызов читателям и слушателям, чтобы они не только были более внимательны к тому, что они видят, слышат, чувствуют, обоняют и вкушают, но и активно размышляли о последствиях жизни в городе. Джекобс приобрела известность благодаря тому, что она принимала и упорство трущоб, и практичность городского транспорта, и мудрость обычного городского жителя. Она ценила семью и культурные отношения, а также мощную способность самоорганизующихся процессов к порождению естественных инноваций и дальнейших шагов в развитии.

В последних книгах Джекобс опиралась на сложносистемные взгляды, продемонстрировавшие ей динамические качества современных городов, которые превзошли механистические «очки», используемые столь многими в департаментах и специализациях градостроительства. Интегральный город, несомненно, использует воззрения и язык науки о системах для определения жизни и смерти. Подобно любой сложной системе (Capra, 1996) город – это человеческая система, которую можно считать живой, поскольку люди в ней обладают следующими способностями:

● выживать;

● устанавливать взаимосвязь со своей средой;

● реплицировать свои способности.

Может ли город существовать отдельно от людей, его населяющих? Если мы учтём, что сущность городской энергии, материи и информации протекает через население города, то мы придём к пониманию, что как город влияет на людей в нём (через производство, ресурсы и службы поддержания), так и люди влияют на город (через проектирование, рассказывание историй, осмысление, а также дыхание, питание, потребление и торговлю). Подобно другим живым системам город как целостность, по-видимому, есть диссипативная структура, через которую протекает энергия, поддерживающая устойчивость содержащихся в ней структур (будь то человек, дом или улей). При рассмотрении природы города это ставит нас перед фактом парадоксальности взаимосвязанности и сотворчества. Жизненность города неотделима от его жителей, а жизненность горожан неотделима от города. Обе стороны налагают ограничения друг на друга. Так что, вероятно, более уместным вопросом о городской жизни является: каким образом мы можем оптимизировать жизнь населяющих город людей, а также жизнь города в людях?