Инструментарий человечества - [28]
Род кивнул.
Проблемы Лавинии произвели на него впечатление, однако у него были собственные проблемы.
Солнце на Севстралии никогда не бывало жарким, но внезапно он почувствовал, что вспотел и хочет пить. Он также хотел спать, но его тревожили опасности, которые были повсюду.
Лавиния опустилась рядом с ним на колени.
– Закрой на секунду глаза, Род. Я буду говрить очень тихо, и, быть может, меня услышат только твои работники, Билл и Хоппер. Когда они придут, мы спрячемся и переждем день, а вечером сможем вернуться к твоему компьютеру и отсидеться там. Я попрошу их принести еду. – Она помедлила. – Род?
– Да?
– Прости меня.
– За что?
– За мои проблемы, – виновато сказала она.
– Теперь у тебя есть другие проблемы. Я, – сказал он. – Давай не будем винить себя. И ради овец, подруга, дай мне поспать.
Род соскользнул в сон, а Лавиния сидела рядом с ним, насвистывая громкий, чистый мотив с очень долгими нотами, которые не гармонировали друг с другом. Он знал, что некоторые люди, обычно женщины, делают так, когда пытаются сосредоточиться на телепатической передаче.
Прежде чем окончательно уснуть, он поднял на нее взгляд. Заметил, что глаза у нее странного темно-голубого цвета. Словно безумные, дикие, далекие небеса Старой Земли.
Он уснул – и во сне почувствовал, что его несут…
Однако державшие его руки казались дружескими, и он погрузился обратно в глубокий-преглубокий сон без сновидений.
Глава 8
Деньги СНЗ, деньги ДИО
Наконец проснувшись, Род почувствовал, что его плечо туго перевязано, а рука пульсирует. Он не хотел просыпаться, потому что, когда разум начал проясняться, боль усилилась, однако именно она и гул голосов заставили его вынырнуть на суровую, яркую поверхность сознания.
Гул голосов?
На всей Старой Северной Севстралии не было ни одного места, где гудели бы голоса. Люди сидели, говрили друг с другом и служали ответы без участия голосовых связок. Телепатия позволяла вести блистательные, стремительные беседы, их участники швыряли мысли туда-сюда, поднимая ментальные щиты, чтобы создать эффект доверительного шепота.
Но здесь звучали голоса. Голоса. Много голосов. Невозможно.
И запах был неправильный. Воздух был влажным – роскошно, непривычно влажным, словно скупец, пытающийся удержать ливень в своей хижине!
Это почти напоминало фургон Сада смерти.
Проснувшись, Род понял, что Лавиния поет странную песенку. Род узнал ее благодаря резкой, привязчивой, живой мелодии, несвойственной этому миру. Лавиния пела, и, казалось, это звучит загадочная печаль, которую их люди принесли из своего ужасного общего испытания на заброшенной планете Парадиз VII:
Род открыл глаза – и действительно краем глаза увидел Лавинию. Это был не дом. Это был ящик, больница, тюрьма, корабль, пещера или форт. Обстановка была механизированной и роскошной, почти персиковое по цвету освещение – искусственным. Странный негромкий гул напоминал инопланетные двигатели, вырабатывающие энергию ради целей, которые севстралийский закон не позволял постигать частным лицам. Над Родом склонился лорд Редлэди; этот фантастический человек тоже запел:
Увидев очевидное смятение Рода, лорд Редлэди рассмеялся.
– Это старейшая песня, что ты когда-либо слышал, мой мальчик. Она из докосмической эпохи, и ее называли «боевой тревогой», когда корабли, напоминавшие огромные железные дома, плавали по земным водам и сражались друг с другом. Мы ждали, когда ты проснешься.
– Воды, – попросил Род. – Пожалуйста, дайте мне воды. Почему вы разговариваете вслух?
– Воды! – крикнул лорд Редлэди кому-то за своей спиной. Затем повернулся обратно к Роду, его проницательное худое лицо светилось от возбуждения. – Мы говорим вслух, потому что я включил свой глушитель. Если люди на этом корабле хотят общаться друг с другом, пусть пользуются своим чертовым голосом.
– Корабле? – спросил Род, беря кружку очень холодной воды, которую ему протянула чья-то рука.
– Это мой корабль, господин и владелец Род Макбан сто пятьдесят первый! Земной корабль. Я увел его с орбиты и посадил с разрешения Содружества. Они еще не знают, что ты здесь. И пока не могут узнать, потому что включено мое гуманоидно-роботное устройство дефазирования мозговых волн. Ни одна мысль не пробьется через него ни наружу, ни внутрь, а любой, кто попробует телепатию на борту, заработает головную боль.
– Почему вы? – спросил Род. – Зачем?
– Все в свое время, – сказал лорд Редлэди. – Сперва позволь тебя представить. Этих людей ты знаешь. – Он махнул рукой в сторону группы. Лавиния сидела вместе с работниками Рода, Биллом и Хоппером, его работницей Элеанор и тетушкой Дорис. Они выглядели непривычно, сидя на низкой, мягкой, роскошной земной мебели. Все потягивали какой-то земной напиток, имевший цвет, которого Род никогда прежде не видел. Выражения их лиц были разными: Билл выглядел свирепо, Хоппер – алчно, тетушка Дорис – в высшей степени смущенно, а Лавиния – самодовольно.
